С правдивым воспроизведением действительности Белинский связывает новый этап в развитии русской литературы. В статье «О русской повести и повестях Гоголя», явившейся утверждением принципов реализма, Белинский, полемизируя с «идеальными романтиками», выдвигает положение о том, что писатель нового времени более спрашивает и исследует, нежели безотчетно восклицает. Глубокое проникновение поэзии в процессы действительности и правдивое раскрытие всей ее сложности и противоречивости в глазах критика становятся непременным условием художественности современного искусства.
С точки зрения Белинского, литература не всегда располагала возможностями истинного воспроизведения жизни. Она не имела их ни в период классицизма, ни при сентиментализме, ни в пору мистического романтизма Жуковского. Теперь литература прямо обращается к широким запросам усложнившейся жизни, к реальной действительности. Поворот к реализму Белинский рассматривал как всемирное явление, которое произошло не по воле какого-либо гения, а таков был дух времени. Тяготение к реализму в русской литературе он ставил в прямую связь с национальным подъемом после войны 1812 года, когда наметился повышенный интерес к изображению человека в его общественных отношениях.
Белинский дает теоретическое обоснование двух способов воспроизведения жизни в искусстве - субъективного и объективного. В первом случае поэт как бы пересоздает жизнь по своему идеалу, во втором - воспроизводит ее во всей наготе и истине, оставаясь верным всем подробностям, краскам и оттенкам действительности. В соответствии с этими двумя методами творчества критик делил поэзию на идеальную и реальную. Идеальная поэзия соответствовала младенческому состоянию древнего мира, когда человеку не были доступны ни законы природы, ни истина жизни, когда он смотрел на мир глазами любовника, а не мыслителя и исследователя. Реальная поэзия соответствует требованиям нового времени, развитию общества, желающего открыть тайны жизни и найти путь к свободе и счастью человека. «Чем отличается лиризм нашего времени от лиризма древних? - писал критик. - У них, как я уже сказал, это было безотчетное излияние восторга, происходившего от полноты и избытка внутренней жизни, пробуждавшегося при сознании своего бытия и воззрении на внешний мир и выражавшегося в молитве и песне... Для нас жизнь уже не веселое пиршество, не празднественное ликование, но поприще труда, борьбы, лишений и страданий. Отсюда проистекает эта тоска, эта грусть, эта задумчивость и вместе с ними эта мыслительность, которыми проникнут наш лиризм».
Допуская возможность сосуществования и в современной литературе идеальной и реальной поэзии, Белинский все свои симпатии отдает второй, "называя ее «поэзией жизни, поэзией действительности... истинной и настоящей поэзией нашего времени». Ею воссоздается правда жизни, в которой и состоит главная ценность произведения искусства. «Высочайшая поэзия состоит не в том, чтобы украшать его, но в том, чтобы воспроизводить его в совершенной истине и верности», - говорит Белинский, имея в виду явление жизни.
Торжество реальной поэзии вызвало, по мысли критика, утверждение и широкое распространение в литературе новых жанровых форм - романа и повести. «Теперь вся наша литература превратилась в и повесть, - писал критик. - Роман все убил, все поглотил... Какие книги больше всего читаются и раскупаются? Романы и повести... В каких книгах излагается и жизнь человеческая, и правила нравственности, и философские системы, и, словом, все науки? - В романах и повестях».
В статье «О русской повести и повестях Гоголя» дан широкий обзор повестей виднейших русских писателей 30-х годов - А. Марлинского, В. Одоевского, М. Погодина, Н. Павлова, Н. Полевого. Никто из названных авторов не был признан критиком достойным высокого звания народного писателя. Еще не были написаны «Ревизор » и «Мертвые души», а критик-демократ объявляет Гоголя главой русской литературы, достойным преемником Пушкина. В «Вечерах на хуторе близ Диканьки», в «Миргороде» и «Арабесках» критик увидел поэзию действительности, удивительную по своей истине и глубине. Хотя в «Миргороде», по его оценке, меньше упоения и лирического разгула, но зато больше верности изображения жизни.
Особенно высоко критик оценил способность Гоголя извлекать поэзию из повседневных картин обыкновенной прозаической жизни. Он особо выделил тот факт, что писатель раздвинул рамки повествования, найдя поэзию «в нравах среднего сословия в России».
Простота вымысла, совершенная истина жизни, народность, оригинальность, комическое одушевление, всегда побеждаемое глубоким чувством грусти и уныния, - вот в чем критик видел отличительный повестей Гоголя. Юмор Гоголя критик охарактеризовал как чисто русский, спокойный, простодушный, но который «не щадит ничтожества, не скрывает и не скрашивает его безобразия», а «возбуждает к нему отвращение».
Проблемы реалистичности, народности, демократичности и прогрессивной идейности литературы, выдвинутые и освещенные Белинским в статье «О русской повести и повестях Гоголя», были с новой силой подняты им в полемике с «Московским наблюдателем» и его руководителем Шевыревым в 1836 году.
Борясь против развития реализма в русской литературе, Шевырев пытался отвлечь Гоголя от пристрастия к изображению «заднего двора человечества» и звал его к отображению эстетически-прекрасного.
Те же потребности русского общественного развития, та же страстная убежденность в том, что только обличительное начало и критический анализ действительности могут сделать реализм, впервые утвержденный Пушкиным, выражением передового общественного самосознания, помогли Белинскому в лице Гоголя увидеть вождя современной ему литературы, признать, что именно он «действительно стал... выше всех других писателей русских». Обосновывая это положение, критик писал: «Мы в Гоголе видим более важное значение для русского общества, чем в Пушкине, ибо Гоголь более поэт социальный, следовательно, более поэт в духе времени...», «Гоголь первый взглянул смело и прямо на русскую действительность», показывал ее со «страшной правдой изображения», «во всей ее наготе». Белинский раскрыл прогрессивное, обличительное, демократическое содержание произведений Гоголя, указал на художественную оригинальность и национальную самобытность его творчества.
Считая, что именно с Гоголя «начинается новый период русской литературы», Белинский дает исчерпывающую характеристику тем принципиально новым чертам, которые приобрел реализм в творчестве этого нового гения русской литературы.
Гоголь для Белинского еще и потому основатель новой эпохи в литературе, что с него «начался русский роман и русская повесть, как с Пушкина началась истинно русская поэзия»; что он «навел общество на истинное созерцание романа, каким он должен быть...».
Критик был не только первым глубоким ценителем Гоголя, открывшим глаза современникам на величайшее значение его творений. Белинский явился борцом за Гоголя в яростной схватке со славянофилами, пытавшимися сделать писателя своим художником в трагические минуты переживавшегося им идейного кризиса.
Н. В. ГОГОЛЬ В ОЦЕНКЕ РУССКОЙ КРИТИКИ
© 2009 Пахрутдинова Р.У.
Дагестанский государственный педагогический университет
Творчество Н. В. Гоголя в оценке русской критики - тема статьи. Творчество Н. В. Гоголя проникнуто живыми интересами русской действительности. С огромной силой реализма писатель выставил «на всенародные очи» всю мерзость и гниль современного ему феодально-помещичьего режима. Произведения Гоголя отразили гнев народа против его вековых угнетателей.
The article is dedicated to the study of the subject of N. V. Gogol’s creative activity in estimation of Russian critics. N. V. Gogol’s works were inspired with alive interest for Russian reality. With enormous realistic power the writer exposed in public the disgust and rot of his contemporary feudal landowners’ regime. Gogol’s creative works reflected the people’s anger for their age-old oppressors.
Ключевые слова: гоголевский реализм, гениальные произведения, идейное искусство, сатирический дар, русская публика, великолепные картины, дух народной жизни, великий талант, гениальный писатель, замечательный народ, передовые взгляды.
Keywords: Gogol’s realism, genius’s works, ideologic art, satirical gift, Russian public, splendid pictures, spirit of folk life, great talent, writer of genius, remarkable people, progressive ideas.
В 2009 году празднуется 200 лет со дня рождения писателя Николая Васильевича Гоголя. В своем творчестве писатель отразил тревогу самых передовых сил русского общества за исторические судьбы своей страны и ее народа. Великим патриотическим воодушевлением проникнуты
произведения Гоголя. По верному замечанию Н. А. Некрасова, он писал «не то, что могло бы более нравиться, и даже не то, что было легче для его таланта, а добивался писать то, что считал полезнейшим для своего отечества .
Творчество Гоголя знаменует собой величайший после Пушкина рубеж в истории русской литературы.
Критический, отличительный характер гоголевского реализма был выражением ее идейной зрелости и способности ставить главные, коренные вопросы общественной жизни России. Освободительные идеи, питавшие
деятельность Фонвизина и Радищева, Грибоедова и Пушкина, были той традицией русской литературы, из которой вышел Гоголь и которую обогатил он своими гениальными произведениями.
Имя Гоголя служило знаменем в борьбе за передовое, реалистическое, идейное искусство. «Ревизор»,
«Мертвые души», и другие его лучшие произведения были использованы Белинским и Герценом, а за ними -Чернышевским, Добролюбовым,
Некрасовым и последующими поколениями революционеров как могучее средство борьбы против помещичьего, эксплуататорского строя.
Широкая литературная известность Гоголя началась после выхода в свет в 1831-32 годах «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Эта книга поразила читателей удивительным знанием быта и нравов простых людей, яркостью и свежестью художественных красок, великолепными
картинами украинской природы, замечательным народным юмором.
Критик Надеждин писал в журнале «Телескоп», что автору удалось правдиво воспроизвести дух народной жизни и украинский национальный колорит, соединить в своих повестях «литературность с естественностью» .
Восторженным был отзыв Пушкина. «Сейчас прочел «Вечера на хуторе близ Диканьки», - писал он издателю
«Литературных прибавлений к «Русскому инвалиду» А. Воейкову. - Они изумили меня. Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия! какая чувствительность. Все это так необыкновенно в нашей нынешней литературе, что я доселе не образумился...» .
Особенно интересен был другой отзыв Пушкина, написанный в 1836 году, в связи с выходом из печати второго издания «Вечеров». Пушкин вспоминал о впечатлении, которое вызвала эта книга при своем появлении: «Как изумились мы русской книге, которая заставляла нас смеяться, мы, не смеявшиеся со временем Фонвизина!» . Это сопоставление имен Гоголя и Фонвизина было многозначительным. Уже в этой книге Пушкин проницательно увидел первые проблески сатирического дара Гоголя.
Высокая оценка Пушкиным «Вечеров на хуторе близ Диканьки» очень обрадовала Гоголя. Для молодого автора она была подтверждением серьезности его литературного призвания и правильности избранного им пути. Пушкин в глазах Гоголя был всегда высочайшим авторитетом в вопросах искусства.
В начале 1835 года вышел новый сборник повестей Гоголя - «Миргород». «Повести, служащие продолжением «Вечеров на хуторе близ Диканьки» -таков подзаголовок «Миргорода». Но эта книга была не просто продолжением «Вечеров». И содержанием и
характерными особенностями своего
стиля она открывала новый этап в творческом развитии писателя.
В «Миргороде» Гоголь выступил перед читателем как художник, открыто и гневно ставящий важные вопросы жизни, смело вскрывающий социальные противоречия современности. От
веселых и романтических украинских парубков и дивчин, вдохновенно поэтических описаний украинской природы Гоголь переходит в новой книге к изображению грубой прозы жизни. Его внимание привлечено к затхлому быту старосветских
помещиков и пошлости миргородских обывателей. Гоголевские
«существователи» стали символом не только ужасающей ограниченности и пошлости, но и беспросветной тупости всего господствовавшего уклада жизни. Вот почему, указывал Белинский, смех Гоголя «растворен горечью».
В «Миргороде» отчетливо определилась главная черта
реалистического таланта Гоголя: его
необыкновенная чуткость к
значительным вопросам русской
действительности. Именно этим
объясняется огромное общественное звучание, которое получили новые произведения Гоголя.
Реакционная критика встретила их крайне враждебно. Она порицала
писателя за исключительный интерес к изображению «грязных» сторон действительности. В многочисленных статьях о «Миргороде» не было ни слова о новаторском характере гоголевских повестей, об их принципиальном значении для судеб русской литературы. Подобно тому как Пушкину многие критики этой поры противопоставляли третьестепенного поэта Бенедиктова, Гоголю ставили в пример «светские» повести Марлинского. Гоголь, по словам П. Анненкова, стоял совершенно одинокий, не зная, как выйти из своего положения и на что опереться» .
В сентябре 1835 года в журнале «Телескоп» появилась большая статья Белинского «О русской повести и повестях Гоголя». Творчество Гоголя рассматривалось в ней в свете
злободневных вопросов развития
современной русской литературы. Статья начиналась полемически заостренной постановкой вопроса о двух родах поэзии: «идеальной» и «реальной». Поэзия первого рода, по мнению Белинского, не соответствует потребностям современного исторического развития. Она сводится к ложному приукрашиванию жизни .
Поэтому Белинский отдает
предпочтение поэзии второго рода -«реальной», которая воспроизводит действительность «во всей ее наготе и истине». Критик подчеркивает способность этой поэзии вскрывать действительность «анатомическим
ножом», выставлять ее «как бы позор по всей наготе, во всем ее ужасающем безобразии». В этой «беспощадной откровенности» он видит величайшее преимущество нового направления, главой которого является Гоголь, раскрывший своими повестями уродливые общественные отношения крепостнической России.
Белинский был первым критиком, правильно раскрывшим значение Гоголя для русской литературы. О роли Белинского в истолковании творчества Гоголя писал в своих воспоминаниях И. А. Гончаров: «Без него, смело можно сказать, и Гоголь не был бы в глазах большинства той колоссальной фигурой, в какую он, освещенный критикой Белинского, сразу стал перед публикой» .
Белинский пристально следил за творческим развитием любимого писателя. Каждое новое его произведение убеждало критика в правильности сделанного им вывода, что Гоголь является «главою литературы, главою поэтов» .
Высоко оценивая творчество Гоголя, революционно-демократическая критика отмечала в нем и слабые стороны, которые не позволяют считать его произведения «безусловно
удовлетворяющими всем современным потребностям русской публики» .
В исторических условиях 50-х годов, когда стал отчетливо слышен голос революционно-демократических писателей, некоторые стороны
творчества Гоголя стали особенно уязвимыми. Жизнь выдвигала перед искусством новые задачи. Вот почему в ряде произведений современных писателей Чернышевский видит «залоги более полного и удовлетворительного развития идей, которые Гоголь обнимал только с одной стороны, не сознавая вполне их сцепления, их причин и следствий» .
К этому вопросу Чернышевский снова возвращается в статье о «Сочинениях и письмах Н. В. Гоголя» (1857). Чернышевский отмечает в Гоголе «тесноту горизонта», то есть
недостаточность идейного развития. Будучи великим писателем-реалистом, Гоголь правильно изображал повсеместно наблюдаемые им безобразия крепостнической
действительности, возбуждал
негодование против них. Но вместе с тем «Гоголь не предвидел, куда поведет это негодование», «его поражало безобразие фактов, и он выражал свой протест, против них: о том, из каких источников возникают эти факты, какая связь находится между тою отраслью жизнью, в которой встречаются эти факты, гражданской государственной жизни, он не размышлял много». Иными словами, Гоголь не видел связи между «частными явлениями» и «общею системою жизни» .
С изумительной глубиной вскрывает Чернышевский противоречия Гоголя, «многосложный его характер» - писателя и человека. Решительно осуждая реакционные идеи этой последней книги, Чернышевский вместе с тем задается целью выяснить, каким же образом, почему пришел к ней гениальный писатель.
Важнейшую причину Чернышевский видит в отсутствии у Гоголя «страстных и сознательных убеждений». Именно поэтому писатель не видел связи между «частными явлениями» и «общею системою жизни». Чернышевский
отвергает нелепое предположение, будто бы Гоголь стихийно и бессознательно создавал великие обличительные произведения, что якобы он «сам не понимал смысла своих произведений». Напротив, Гоголь не только сознательно стремился «быть грозным сатириком», но еще понимал, сколь недостаточна та сатирика, которую он мог позволить себе в «Ревизоре» сколь она «слаба еще и мелка». Именно в этой
неудовлетворенной «потребности
расширить границы своей сатиры» критик видит одну из причин недовольства Гоголя своими
произведениями .
Выводы Чернышевского имели большое теоретическое значение. Они окончательно выбивали из рук врагов гоголевского направления довод, с помощью которого давно пытались фальсифицировать образ великого писателя, доказать, что Гоголь никогда сознательно не разделял критических устремлений своих произведений, что в своем отношении к господствующему строю жизни в России он всегда был благонамерен и, наконец, что основные идеи «Выбранных мест из переписки с друзьями» разделялись писателем с самого начала его творческой деятельности.
Чернышевский ставит еще более резко, чем Белинский, вопрос о значении передового мировоззрения для писателя. Гоголь обладал великим талантом. Но одного таланта недостаточно. Помимо творческого инстинкта, писатель должен быть вооружен «стройными воззрениями на жизнь», то есть передовыми взглядами, чтобы быть способным сознательно бороться за революционное преобразование действительности. С этой точки зрения Чернышевский сравнивает Гоголя с писателями революционно-демократичес-кого направления. «Теперь, например, - пишет он, - Щедрин вовсе не
так инстинктивно смотрит на взяточничество... он очень хорошо понимает, откуда возникает
взяточничество, какими фактами оно поддерживается, какими фактами оно могло быть истреблено» .
Но Гоголь был сыном своего времени. Его слабые стороны исторически обусловлены и потому они не могут заслонить его бессмертных заслуг перед русской литературой и обществом.
Таков итоговый вывод
Чернышевского. Борьба революционно-демокра-тической критики за Гоголя
имела колоссальное значение. Белинский и Чернышевский не только дали всестороннюю оценку творчества писателя, но на материале этого
творчества поставили проблемы первостепенной важности: о роли
искусства в обществе, о значении передового мировоззрения для
художника, о патриотическом характере передовой русской литературы, о реализме и народности.
Произведения Гоголя сыграли огромную роль в истории литературы и освободительного движения нашей родины. Они воспитывали во многих поколениях русских людей ненависть к буржуазно-политическому строю
России, они звали к борьбе во имя торжества великих идей социальной справедливости.
Особенно большое влияние
творчества Гоголя испытали на себе русские революционеры-демократы: Белинский и Герцен, Добролюбов и Чернышевский, Некрасов и Салтыков-Щедрин. В судьбе каждого из них имя Гоголя оставило определенный след.
Творчество великого русского
писателя - сатирика является
драгоценнейшим достоянием нашей русской национальной культуры.
Примечания
1. Белинский В.Г. О русской повести и повестях Гоголя // Собр. соч. Т.1. С. 81. 2. Виноградов И.А. Гоголь - художник и мыслитель: христианские основы миросозерцания. М. : ИМЛИ РАН, «Наследие», 2000. 3. Гоголь Н.В. В русской критике и воспоминаниях современников. М., 1951.
4. Манн Ю. Поэтика Гоголя. М. : Художественная литература, 1978. 5. Эмирова Л.А., Акавов З.Н. Кавказская проза А. А. Бестужева-Марлинского. Махачкала, 2004.
Известия ДГПУ, №2, 2009
Н. В. ГОГОЛЬ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ «ИСТИННОГО РЕАЛИЗМА» Ап. ГРИГОРЬЕВА
© 2009 Керимова Н.М.
Дагестанский государственный университет
В статье раскрывается определение творчества Гоголя как начала самобытной русской литературы, данное Ап. Григорьевым.
The author of the article reveals the determination of Gogol’s creative activities as the beginning of original Russian literature, given by Ap. Grigoriev.
Ключевые слова: Н. В. Гоголь, Ап. Григорьев, истинный реализм, Достоевский, реализм формы, идеализм воззрения.
Keywords: N. V. Gogol, Ap. Grigoriev, true realism, Dostoevsky, form realism, outlook idealism.
Уже в первом значительном цикле статей, посвященных обзору литературы за 1851, 1852 гг., Ап. Григорьев пытается определить, говоря его словами, «исходную точку» литературы. Его внимание сосредоточено одновременно и на Пушкине и на Гоголе, и в результате Пушкин определяется критиком как «начало всех начал», Г оголь - как начало самобытной русской литературы.
Невольно возникает вопрос, почему не с Пушкиным, столь высоко им оцениваемым, связывает Григорьев начало национальной русской литературы? В статье 1846 года критик сам ответил на этот вопрос, оценив великого поэта как «полный художественный результат прежней, еще не достигшей самобытности
литературы» .
Именно Гоголя Григорьев объявляет «великим народным поэтом». «... Гением литературной эпохи, которую
переживаем мы до сих пор, по всей справедливости может быть назван Гоголь. Все, что есть действительно живого в явлениях современной словесности, идет от него, поясняет его, или даже поясняется им», - пишет критик в статье «Русская литература в 1851 году» .
Одним из распространенных мнений современной критики является то, что в деятельности Григорьева 60-х годов XIX
века намечается переоценка творчества Гоголя. Это высказывание, как нам кажется, не раскрывает всей полноты сложного отношения критика к Гоголю.
С одной стороны, во взглядах Григорьева 60-х годов действительно обозначился определенный поворот в отношении к писателю. Так, в письме к
Н.К.) вчитываюсь, тем более дивлюсь нашему бывалому ослеплению, ставившему его не то что в уровень с Пушкиным, а, пожалуй, и выше его. Ведь Федор-то Достоевский - будь он художник, а не фельетонист, - и глубже, и симпатичнее его по взгляду - и, главное, гораздо проще и искреннее» .
Но, с другой стороны, ряд статей тех же 60-х годов (в их числе обстоятельная работа о Лермонтове, статья «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина» и, наконец, очень важная для понимания данной проблемы статья «Ф. Достоевский и школа сентиментального натурализма») демонстрируют в основном прежнюю характеристику Григорьевым Гоголя. Это кажущееся на первый взгляд противоречие становится понятным, если взглянуть на него с позиций выработавшегося к 60-м годам принципа «истинного реализма» Григорьева. «Реализм формы» -
«идеализм воззрения» - это самая общая
схема григорьевской концепции
«истинного реализма». Исследуя
творчество Гоголя, Григорьев акцентирует свое внимание на особенностях художественного метода писателя, формах выражения его идеала; выявляет течения, которые вышли из гоголевского творчества. Непреходящая заслуга Гоголя видится ему (и в этой оценке он постоянен) прежде всего в разработке «реализма формы», и именно с этих позиций писатель признается «исходной точкой» литературы 40-х годов.
Под «реализмом формы» Григорьев понимает объективное изображение повседневной жизни, создание типических образов, знание конкретноисторического быта и нравов, типически верный язык, то есть все то, что в традиционном литературоведении
называют реализмом. Для Григорьева «реализм формы» недостаточен для произведения искусства, которое уже по природе своей предполагает «поэтический элемент», то есть одухотворенность, лиризм,
возвышенность и, наконец, идеальность - именно эти понятия входят в его категорию «идеализм воззрения». Способность художника уравновесить «реализм формы» и «идеализм воззрения» и найти совершенную форму их олицетворения и составляют григорьевский метод «истинного
реализма».
На фоне художественных открытий А. Островского, И. Тургенева и Л. Толстого Григорьеву видится несостоятельность Гоголя на пути освоения принципов «истинного
реализма». В гоголевский «реализм формы» включено Григорьевым прежде всего понятие идеала, который и не был понят, а потому и не был воспринят его последователями. Критерий идеала всегда ставился Григорьевым во главу угла своих критических суждений о Гоголе. Гоголь для него - единственный писатель, в творчестве которого, как ни у кого, выразилась «жажда» идеала, «тоска» по идеалу, и выразилась она не на уровне содержания произведения, а на уровне формы, в художественной структуре произведения (в качестве иллюстрации критик приводит повесть «Портрет»). Подчеркивает Ап. Григорьев и присущее Гоголю
удивительное чувство меры, что помогло ему, с одной стороны, избежать «рабского копирования
действительности», и с другой, -
«ходульной идеализации».
Григорьев считает, что идеал Гоголя выражался через юмор - важнейшее свойство его таланта, «который и
является единственным честным лицом его произведений» .
Григорьев полагал, что Гоголь не дал и не мог дать полного размаха своему гению: рожденный малорусской почвой и оторванный от нее, он был поставлен, по мнению критика, «в ложное положение быть поэтом совершенно чуждого ему быта». В этом разрыве Григорьев видит главную трагедию великого писателя. «Значение его в родной литературе было бы вечное, народное и..., вероятно, столь же мировое, как значение Данте. Теперь же то малороссы. уже упрекают его. в неточности или излишней яркости красок, то мы, русские, видим его
гиперболический и односторонний, хотя и могущественный и гениальный юмор в его отрицательной манере изображения и совершенно отрицаемся от его положительных идеалов» . Григорьев считает, что «демон юмора», с одной стороны, и жажда прекрасного человека, с другой - увлекли Гоголя «в страшную бездну, на дне которой он и создал свое мрачное произведение «Выбранные места из переписки с друзьями» .
Гоголь, как это следует из размышлений критика, не смог воплотить в содержании своих произведений той идеи, которая преследовала его всю жизнь - идеи создания положительно-прекрасного человека. «О народном нашем идеале или мериле он только мечтал и гадал: мечтания и гадания не удовлетворяли его как художника и привели его только к отчаянию. Отрывки второй части «Мертвых душ» с их сочиненными идеалами. доказали, Гоголь так и закончил, следовательно - одним словом отрицания, в наследство от него оставалось только орудие комизма» , - пишет критик в статье 60-х годов «Реализм и идеализм в нашей литературе». В другой статье этого же периода, называя Гоголя «великой жертвой», он заявляет, что Гоголь «пал
под мучительною борьбою стремления к идеалу» .
Таким образом, подводя итоги размышлениям Григорьева, можно заключить, что критик ясно осознавал социальную направленность
художественной деятельности Гоголя. С позиций уже 60-х годов критик видит, что «положительная деятельность», за которую ратовал великий писатель, вылилась в односторонний практицизм и утилитаризм, которые представляются Григорьеву разрушительными для основ русской национальной жизни. Не переоценку, а выражение внутренней досады на эту заслугу-вину Гоголя, обозначившего магистральное
направление русской литературы -критический и даже сатирический, как говорил Н. Г. Чернышевский, реализм -характерная черта высказываний Григорьева последних лет, кажущееся переосмысление творчества создателя «Мертвых душ». Еще большее сожаление вызывает у Григорьева тот факт, что продолжатели гоголевского творчества оставили в стороне то, во имя чего Гоголь разоблачал «пошлость пошлого человека» - идеал.
Отношение Ап. Григорьева к творчеству Гоголя во многом уточняется в процессе анализа критиком деятельности Ф. М. Достоевского. Как известно, Ап. Григорьев
Достоевского определял, сопоставляя ее с творчеством Гоголя. Так, в итоговой статье 60-х годов «Парадоксы органической критики» Григорьев пишет: «. я должен был повернуть прямо к Гоголю и затем явным образом к первому его органическому последствию, к школе сентиментального натурализма. Ну вот эта-то самая до сих пор ненаписанная глава и путает все дело и порождает множество недоразумений. Мысль не выяснилась, не досказалась даже и в своем первом-то моменте. Куда ж тут думать о втором?» . Как видим, критик не боится признаться, что особенности
художественного метода Достоевского, которые становятся объектом пристального внимания Григорьева уже в его первой статье «Финского вестника», остались для критика до конца неуясненными. Это заявление Григорьева во многом объясняет его
непоследовательность в попытке теоретического осмысления натуральной школы в целом и отдельных ее сторон в частности, которая предпринималась критиком уже в статьях его раннего периода.
Как известно, в основном все писатели начинают свою деятельность в русле того направления, которое является господствующим для их времени, сохраняя при этом в своем творчестве черты предшествующего направления.
В начале 50-х годов до выхода в свет вершинных произведений Достоевского Ап. Григорьев не вполне осознает природу художественного метода писателя. Воспитанный романтической литературой и сохранивший в своем собственном поэтическом творчестве ее основные принципы, к литературе 40-х годов, утратившей, по его мнению, возвышенный романтический идеал и не создавшей ничего взамен отвергнутого, он относится отрицательно. Новая «форма» литературы, открытая Гоголем (а именно первая ступень перехода дворянской литературы в народную, общенациональную), признается и отрицается им одновременно. Признается с точки зрения «служения делу» (имеется в виду
художническое дело - завоевание новых тем, выдвижение новых героев, приближение литературного языка к разговорному и т.п.) и отрицается, так как, по мнению Григорьева, забыто то, во имя чего совершается «дело» - утрачивается душа, то есть идеал.
В 50-е годы, еще не зная, по какому пути пойдут такие писатели, как Достоевский, Гончаров, Тургенев, Григорьев совершенно справедливо относит начальный период их творчества к школе Гоголя. И в то же время, чувствуя разницу их художественных методов, критик пытается выделить в гоголевской школе различные течения. Суммируя
высказывания критика, как в
предыдущих случаях, мы исходим из самого общего взгляда на натуральную школу, сложившегося у Ап. Григорьева в 40-50-е годы и оставшегося в основном неизменным и в последний период его деятельности. Он сводится к
следующему:
1. Натуральная школа своими корнями уходит в творчество Гоголя.
2. Последователи великого писателя, не поняв сущности его миросозерцания -стремления к идеалу - «восприняли лишь его односторонности» и принялись «рабски копировать действительность».
3. В натуральной школе критик выделяет две главные «ветви»: собственно натуральную школу, «голый реализм», и школу «сентиментального реализма», главным представителем которой он считает Достоевского.
Что касается последнего пункта, интересно сопоставление двух статей -«Русская литература в 1851 году» и «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина», написанную в 1859 году, в период, когда в основном сложился критический метод Ап. Григорьева и его «органическая» теория.
В первой статье, выделяя две грани натуральной школы и характеризуя ту, к которой он относит творчество Достоевского, критик дает оценку его героям, называя их «исчадиями, пропитанными зловонием внутренней болезни». При этом имя писателя не упоминается. Далее Григорьев пишет: «В произведениях этих двух натуральных школ, бесспорно, явилось много таланта, в особенности в последней.» . В статью
позднего периода, воспроизводя дословно эти высказывания, критик добавляет всего несколько слов, но таких, которые весьма существенно
обозначают изменившуюся и
уточнившуюся мысль Григорьева. Отмечая явно «болезненный» тон
произведений и опуская отрицательную характеристику героев, Григорьев называет Достоевского «высоко даровитым» и «самым блестящим
представителем натуральной школы».
Художественно-поэтическое мышление критика находит и тот верный образ, который адекватен его пониманию неоднозначной сущности явлений этого течения. Здесь он говорит не о «двух натуральных школах», а о «двух ветвях натуральной школы» (подчеркнуто мною - Н.К.). Таким образом, если говорить о качественном
изменении оценки Григорьевым
натуральной школы, исходя из вышеобозначенного сопоставления и множества других высказываний
критика, в которых, как правило,
сохраняется главное обвинение в адрес
деятелей этого течения - «рабское копирование действительности», -
можно заключить, что пересмотр касается лишь творчества Достоевского, которое, имея общие корни с натуральной школой, ответвляется и обозначается Григорьевым как «школа сентиментального натурализма». Не случайно в статье 60-х годов он называет это течение «первым органическим последствием» деятельности Гоголя.
В рецензии на «Петербургский сборник», напечатанной в журнале «Финский вестник» за 1846 год, Ап. Григорьев приступает к рассмотрению деятельности создателя «Бедных
людей», представляющей собой разновидность гоголевского
направления. Здесь критик разрешает вопрос: какова природа влияния школы Гоголя на повесть «Бедные люди» и в чем заключается очевидная
самостоятельность Достоевского - в «содержании» или в «форме». Отмечая несомненную талантливость нового писателя и признавая освоение им гоголевской манеры, Григорьев заявляет, что Достоевский не воспринял «духа» творчества Гоголя и прежде всего его стремления к идеалу. «Все, что у Гоголя возводится в едино-слитный, сияющий перл создания, у Достоевского дробится на искры» , - считает критик. Несмотря на то что общее впечатление, которое произвела на Григорьева повесть «Бедные люди», было отрицательным, критик отмечает в ней «множество прекрасных частностей», которые «свидетельствуют о громадном художественном даровании»
Достоевского. Главное обвинение, выдвинутое Григорьевым, сводится к тому, что «пошлость пошлого человека» писатель возвел в «апофеоз, смешал личности с минутами их озарения, с минутами возвращения им образа Божия
и, уединивши их, так сказать, в особый мир, анализировал их до того, что сам поклонился им» . Это свойство, которое, как кажется Григорьеву, присуще писателю, он называет «ложной сентиментальностью».
Как видно из приведенной цитаты, критик отвергает присущий Достоевскому метод изображения характера. Григорьев не находит у автора «общей, мировой, христианской любви» к своим героям. Макар Девушкин и Варенька Доброселова
вызывают, по его мнению, сострадание лишь вследствие их страдательного положения. Не видя любви автора к своим героям, критик отмечает его «любовь к возведению в художественные образы. мелких отношений». Говоря другими словами, при создании художественных типов, как полагает Григорьев, Достоевский руководствуется не общими характерными чертами, присущими тому или другому типу, а возводит в данный тип те свойства человеческой натуры, которые в исключительных ситуациях, «в минуты озарения», присущи каждой отдельной личности.
Художественный прием Гоголя, создавший «в холодном злобном юморе» тип Акакия Акакиевича, представляется Григорьеву более правомерным, нежели «ложная», по его мнению,
сентиментальность Достоевского,
Своеобразие григорьевского
отношения к теме Гоголь-Достоевский отмечает современный исследователь литературы С. Г. Бочаров. В статье «Переход от Гоголя к Достоевскому» он пишет: «Г ригорьев... в оригинальности Достоевского сразу увидел другое -расхождение с Гоголем по существу, в самом деле «поправку» Гоголя, по более позднему слову Страхова, - но
Григорьев не принимал поправку, расценивая в 40-е годы (и позже в 50-е) тенденцию Достоевского как отход, отклонение от более верного, гоголевского пути» .
Примечания
1. Бочаров С.Г. Переход от Гоголя к Достоевскому // Смена литературных стилей. М., 1974. 2. Григорьев Ап. Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина // Ап. Григорьев. Литературная критика. М., 1967. 3. Григорьев Ап. Нигилизм в искусстве // Время. СПб., 1862. №9. 4. Григорьев Ап. Парадоксы органической критики // Ап. Григорьев. Эстетика и критика. М., 1980. 5. Григорьев Ап. Письмо к Н. Страхову от 19 октября 1861 года // Воспоминания. М.-Л. : Academia, 1930. 6. Григорьев Ап. Реализм и идеализм в нашей литературе // Литературная критика. М., 1967. 7. Григорьев Ап. Рецензия на «Петербургский сборник» // Финский вестник. СПб., 1846. Т.9. 8. Григорьев Ап. Русская литература в 1851 году // Собр. соч. / Под ред. Н. Н. Страхова. СПб., 1876. 9. Григорьев Ап. Русская литература в 1851 году // Москвитянин. 1852. Т.7. №2. 10. Григорьев Ап. Статья Проспера Мэриме о Гоголе // Москвитянин. М., 1851. Т.6. №24. 11. Григорьев Ап. Тарас Шевченко // Время. СПб., 1861. №4. 12. Григорьев Ап. Ф. Достоевский и школа сентиментального натурализма // Н. В. Гоголь Материалы и исследования. М.-Л. : Изд-во АН СССР, 1936. 13. Григорьев Ап. Народность и литература // Время. СПб., 1861. №2.
Григорьев Аполлон Александрович, литературный критик, поэт и мыслитель, один из идеологов почвенничества. Склонен был отрицать трансцендентализм во имя психологизма, но «трансцендентальная закваска», как выражался Григорьев, у него осталась. Определяющим влиянием была внутренняя связь у Григорьева с романтизмом, с его ощущением глубины и таинственности в природе и в человеке. Как истинный романтик, Григорьев верит в существенное единство красоты и добра, искусства и нравственности. Центральное место в отчетах Григорьева неизменно занимал Пушкин. Значение Пушкина нельзя ограничить его ролью "как нашего эстетического воспитателя". Пушкин - "наше все: Пушкин - представитель всего нашего душевного, особенного...» Григорьев считал, что Пушкин - пока единственный полный очерк нашей народной личности, самородок. Итак, Пушкин для Григорьева не просто первый поэт "жизни действительной", хотя это важно, и не только поэт-"художник" (как для Белинского), поэт-артист (как для Дружинина), поэт формы (как для Чернышевского), но первый органично-национальный и самобытный русский художник, впервые же создавший в своем творчестве органические русские типы. Самобытность Пушкина не в том, что он избежал влияния иных национальных организмов и литературных типов, но в том, что он измерил их русской нравственно-эстетической мерой, отобрав то, что не мешало национальной нравственно-этической норме. Называя в 1859 г. Пушкина создателем "коренного" русского типа, Григорьев в эту пору считает данный тип лишь прообразом русской нравственной нормы (идеала), а не ее непревзойденным образцом, как будет утверждать в конце своего творческого пути. Это объясняет его отношение к пушкинскому Ивану Петровичу Белкину, в котором, по словам критика, защита "простого и доброго" и реакция "против ложного и хищного" сочетаются с "застоем, закисью, моральным мещанством". Послепушкинская русская литература, согласно Григорьеву, была призвана, продолжая дело Пушкина, развить, углубить намеченный в лице Белкина русский органический нравственно-общественный тип. Восприятие Пушкина у Григорьева, таким образом, скорее априорное, чем историческое, так как в немалой степени предопределено собственным нравственным идеалом критика. Это обстоятельство не помешало, однако, Григорьеву в целом верно очертить эволюцию Пушкина через романтизм к поэзии русской жизни, а также высоко оценить пушкинскую прозу, отметить принципиальный характер знаменитых пушкинских стихов. Неоднозначно отношение Григорьева и к Гоголю. Не подвергая сомнению органичность созданных им типов, критик считает естественным, правомерным и его отрицание - как разоблачения «фальши».Близка критику и высокость гоголевского идеала, в свете которого он видит русскую жизнь. Однако характер этого идеала Григорьев, сам исходивший из абсолютной, неизменной нормы, считает заблуждением Гоголя. Дело в том, что "вечный" идеал Григорьева неразрывен с тем, что сам критик называл "физиологическими" началами русского национального организма, и поэтому в такой же мере духовен, как и "телесен". Что же касается Гоголя, особенно позднего, то его идеал, говорит Григорьев, приобрел аскетическую, собственно религиозную сущность и направленность, что не позволило автору "Мертвых душ" положительно воплотить "кровные, племенные" симпатии русского человека, продолжить дело Пушкина по созданию органичного русского типа.
В творчестве великого русского писателя Н. В. Гоголя нашел отражение неприкрытый духовный бунт автора против отсутствия справедливости уклада того времени. Это вызвало немало споров, связанных с темами, идеями, освещенными в его сочинениях. Представители разных времен по-разному относятся к его деятельности.
Высказывая свое мнение о результатах творческой деятельности Н. В. Гоголя, В.Г. Белинский всегда заявлял о его величайших заслугах перед простым народом во всеуслышание. Критик агрессивно был настроен против его врагов, которые беспощадно старались найти в его творчестве изъяны. Признавая его поэтом «жизни действительной», он доказывал это указанием на изображение Н. В. Гоголем событий, героев, приближенных к реальности. Благодаря умению вызвать у читателя неподдельное любопытство, народный юмор, произведения навсегда запали в душу писателя.
Настоящий талант, по мнению критика в том, чтобы повседневность превратить в яркую сторону жизни за счет ситуаций, деталей и традиций, которые близки русскому народу.
Н. А. Котляревский видел серьезную проблему, кризис в творческой деятельности Н. В. Гоголя в несовпадении ощущений писателем в отношении действительности. Ему хотелось «романтической организации духа» при истинном положении. Душевные переживания Н. Гоголя были связаны с тем, что он был настолько проницателен, что видел «всю грязь жизни действительной». По мнению критика, в этом и заключалось трагическое мировосприятие писателя.
Д. Н. Овсянико-Куликовский прославлял Гоголя как поэтического гения, одаренного человека. Но ему было сложно освободиться от суеверных страхов, несмотря на уместное применение «беззаботной шутки». Критик отмечал необыкновенное сочетание печали, грусти и веселого огонька в его глазах.
Из известной переписки П. А. Вяземского с П. Я. Чаадаевым становится очевидным, что Петр Яковлевич был горд жить в одно время с Н. В. Гоголем, несмотря на то, что считал некоторые эпизоды его произведений «грешными». Он восхищался тем, что они были «полны правды».
Наиболее ярким воспоминанием для Н. И. Греч являлась поэма «Мертвые души». Именно в ней известный журналист и писатель оценил комический фон, на котором были выявлены с помощью «метких выстрелов» общественные пороки.
Непринятие писателя только как талантливого создателя Н. Г. Чернышевским происходило по причине «тесноты горизонта». Слабую сторону произведений Николай Гаврилович видел в отсутствии у Гоголя желания «бороться за революционное преобразование» реальных событий и убеждений.
И. Северянин рассматривал гоголевский смех в произведениях как «двигатель крови». Высмеивание отрицательных качеств героев, событий он считал верным средством в борьбе с несправедливым укладом того времени.
Неподдельный восторг вызвало произведение «Вечера на хуторе близ Диканьки» у А. С. Пушкина . Он отмечал необыкновенную открытость, простоту, юмор, присущий крестьянину, то в чем нуждался представитель из народа.
Н. А. Некрасов также не оставил без внимания труд писателя. Считал, что каждое слово было направлено к народу, посвящено представителям разных классов, но с одной целью – уничтожение угнетения народа. Он писал только «для своего отечества».
Ни один из критиков творчества Н. В. Гоголя не остался равнодушным к его сочинениям. Это связано с тем, что автор мастерски оживлял образы, не давая возможности отвлечься от чтения захватывающих сюжетов. Все, кто знаком с произведениями Гоголя почти в одинаковой степени признали необыкновенный талант русского писателя, несмотря на ряд противоречий в душе и творчестве писателя.
Отзывы современников.
Несколько интересных сочинений
- Образ и характеристика Алеко в поэме Цыганы Пушкина сочинение
Пушкин писал не только стихи и романы, он писал и поэмы. Одной из очень известных и является поэма «Цыгане». Главный герой этой поэмы - молодой человек, выросший в богатой европейской стране
- Сочинение Какой ты след оставишь на Земле? рассуждение 5 класс
Каждый человек проживает свою жизнь, стремясь достичь чего-то важного. Кто-то считает основным смыслом своего существования создание семьи и воспитание детей достойными членами современного общества
- Герои произведения Мцыри Лермонтова
Трагическое сочинение М. Лермонтова «Мцыри» является по сути исповедью главного героя, маленького кавказского мальчика.
- Образ и характеристика Солохи в повести Ночь перед Рождеством Гоголя сочинение
Повесть Николая Гоголя «Ночь перед Рождеством» богата интересными героями. Одной из ярких героинь является Солоха – мать Викулы.
В повести «Станционный смотритель» нам показан образ одного маленького человека. Мы видим, как сильно был унижен честный человек, как жестоко его унижали и втаптывали в землю, считали его низким и бедным по материальному достатку.
