Основные подходы к проблеме эмоциональных состояний в зарубежной психологии. Психология эмоциональных явлений Проблема эмоций в психологии кратко

Психология эмоциональных явлений.

ТЕМАТИЧЕСКИЙ ПЛАН

Основные проблемы психологии эмоций.

Проблемы в терминологии. Эмоции и процессы познания. Предметность эмоций. Эмоции и мотивация. Функции эмоций. Возможные основания классификации эмоций.

Основные направления развития представлений об эмоциях.

Психоаналитические концепции аффекта. Когнитивные теории эмоций. Периферическая теория эмоций. Теория дифференциальных эмоций. Информационная теория П.В.Симонова. Теория эмоций С.Л.Рубинштейна, А.Н.Леонтьева.

Эмоциональные состояния.

Тревога. Фрустрация. Стресс. Физиологические и психологические аспекты изучения стресса. Аффект. Гнев и агрессия.

Экспериментальное исследование эмоций.

Возможность экспериментального исследования эмоций. Экспериментальное исследование выражения эмоций. Исследование влияния эмоций на восприятие.

Основные проблемы психологии эмоций.

Значение проблемы эмоций едва ли нуждается в обосновании. Какие условия и детерминанты ни определяли бы жизнь и деятельность человека? внутренне, психологически действенными они становятся лишь в том случае, если им удается проникнуть в сферу его эмоциональных отношений, преломиться и закрепиться в ней. Конституируя в человеке пристрастность, без которой немыслим ни один активный его шаг, эмоции со всей очевидностью обнаруживают свое влияние в различных ситуациях жизнедеятельности.

Такая универсальная значимость эмоций должна являться, казалось бы, надежным залогом как повышенного интереса к ним, так и сравнительно высокой степени их изученности. И действительно, на протяжении многовековой истории исследования эмоций они пользовались самым пристальным вниманием, им отводилась одна из центральных ролей среди сил, определяющих внутреннюю жизнь и поступки человека. Однако в современной психологии отношение к проблеме эмоций совершенно иное. Интерес к ним стал гаснуть по мере того, как стали накапливаться неудачи в попытках отыскать достаточно тонкие и надежные средства для объективного их изучения. Внимание исследователей постепенно стало ограничиваться сравнительно узким кругом проблем, таких, как выражение эмоций, влияние отдельных эмоциональных состояний на деятельность, допускающих разработку с помощью эксперимента. Соответственно сузились и концепции эмоций, уступив в психологической теории былое место и значение нововведенным проблемам мотивации, стресса, фрустрации.

Определение эмоций.

Традиционные ссылки на неразработанность проблемы эмоций, противоречивость существующих концепций, авторы которых, по словам Э. Клапареда, «не находят согласия ни в фактах, ни в словах», хотя и не лишены оснований, являются несколько преувеличенными. Такое впечатление создают формальные особенности концепции, их внешний вид, различия в формулировках, решаемых проблемах и т. п. Но хотя с разных сторон, на основе разной терминологии и традиций эти концепции анализируют тем не менее одно и то же явление действительности - эмоции, уже одного этого достаточно для того, чтобы формулируемые в них положения при всей внешней несхожести иногда оказывались больше взаимодополняющими, чем противоречащими. Необходимо видеть внутреннее содержание теоретических положений и соотносить их.

Терминологические расхождения в психологии эмоций в какой-то мере заложены уже в повседневном языке, позволяющем нам называть, например, страх эмоцией, аффектом, чувством или даже ощущением или объединять под общим названием чувств такие различные явления, как боль и иронию, красоту и уверенность, прикосновение и справедливость. Но это свидетельствует о том, что феноменологический материал, объяснить который призвана теория эмоций, не обладает отчетливо различимыми признаками, способными обеспечить некоторую единую, изначальную его группировку и упорядочение. При решении этой задачи в психологической теории влияние неизбежно оказывают концептуальные традиции и представления, которые порой за неопределенными житейскими понятиями закрепляют различное содержание. На запутанность реального соотношения того, что в разных концепциях обсуждается под одними и теми же названиями эмоций, страстей или чувств, оказало влияние еще то обстоятельство, что они создавались на разных языках и в разные эпохи, имеющие свои традиции в употреблении таких понятий.

Выявление реального содержания базовых понятий важно не только для того, чтобы получить возможность сопоставления отдельных теорий. Круг психических явлений, относимых той или иной теорией к классу эмоциональных, представляет собой ни что иное, как объект этой теории, от которого в значительной мере зависят многие ее особенности. Очевидно, что теории, наделяющие аффективностью всякий психический процесс (В. Вундт, Н. Грот, С. Л. Рубинштейн), и теории, для которых аффективное состояние - особое событие, означающее, что в нормальном протекании психического процесса произошло некоторое отклонение (Ж.-П. Сартр, П. В. Симонов), различаются в решении вопроса о том, что следует относить к эмоциям. Это решение предопределяет масштабность этих теорий, характер и уровень общности рассматриваемых в них проблем, от него зависит, будет ли в теории анализироваться процесс, выполняющий в психическом универсальную роль, или же она будет посвящена одному из частных механизмов, предназначенных для специфических условий и только в них проявляющихся. Поэтому решение вопроса об объеме класса эмоциональных явлений представляет собой как бы визитную карточку каждой теории, важнейшую исходную ее характеристику, которую следует прежде всего учитывать при определении к ней требований и ожиданий.

Как всякое сложное и многогранное явление, эмоциональная сфераможет изучаться в различных аспектах, и от теории мы вправе ожидать равномерного освещения всевозможных ее сторон, последовательного раскрытия ее структуры, генезиса, функций и т. п. К сожалению, многое из того, что по традиции называется словом «теория», по существу представляет собой скорее отдельные фрагменты, лишь в совокупности приближающиеся к такой идеальной исчерпывающей теории. Однако это не исключает того, что отдельные работы могут быть интересными, проницательными, тонкими, могут знакомить нас с очень важными особенностями эмоциональной жизни, но в то же время оставлять нерешенными и даже необозначенными многие не менее интересные и важные вопросы.

Эмоции и процессы познания. Предметность эмоций.

В истории психологии доминировала традиция обособления эмоциональных процессов в отдельную сферу, противопоставляемую когнитивной сфере, например, различение разума и сердца, чувств и познания, интеллекта и аффекта. Достаточно выраженной является также тенденция признавать при этом первичность и преимущество процессов познания. Крайняя в этом отношении позиция получила название интеллектуализма , различные направления которого рассматривали эмоции как свойство или разновидность ощущений, как результат взаимодействия представлений или особый вид познания. Интеллектуализм??направление в психологии, где эмоции рассматриваются как результат взаимодействия представлений.

Уже представители раннего периода в развитии психологии мышления не могли игнорировать того факта, что мышление человека включает в себя эмоциональные компоненты. Однако методологические принципы идеализма требовали резкого разделения эмоциональной и интеллектуальной сфер. Выход из этого противоречия психологи видели на пути дифференциации самой интеллектуальной сферы. Так, Г.Майер выделял «судящее» мышление и эмоциональное мышление, Т.Рибо – аффективное мышление и интеллектуальное, Э.Блейлер, исходя из анализа патологии, подразделял мышление на аутистическое и реалистическое. Как правило, эмоциональное мышление связывалось с функционированием в обыденной жизни, а интеллектуальное – с научным познанием, причем из интеллектуального изгонялась всякая «примесь аффективности». Значение проблемы места и функции эмоций в системе познавательной деятельности недостаточно осознается большинством представителей современной зарубежной психологии. Например, проблема направленности мышления при систематическом ее изложении обсуждается вовсе без привлечения понятий «эмоция», «мотивация», «потребность». Пожалуй, наибольшее внимание роли эмоций в познавательной деятельности уделил Л.Секкей. Он следующим образом определяет основное место эмоции в процессе решения задачи: эмоция вставляется между первым пониманием задачи и первым планом ее решения. Эмоциональные факторы являются ведущими на «низших ступенях организации мыслительного процесса, выполняя функцию «организатора фазы». Чем выше организация фазы, тем в меньшей степени эмоциональные факторы обнаруживают свое самостоятельное существование и значение. На материале патологии Л.Секкей получил факт связи стереотипного поведения при решении задач с полным отсутствием эмоций удивления и любопытства.

С самого начала развития отечественной психологии проблема взаимосвязи «аффекта и интеллекта» была поставлена в качестве одной из основных психологических проблем. Л.С.Выготский писал: «Кто оторвал мышление с самого начала от аффекта, тот навсегда закрыл себе дорогу к объяснению причин самого мышления». Эмоции сопровождают, «окрашивают» познавательно отражаемое содержание, оценивают и выражают субъективное его значение. Действительно, мы восторгаемся или возмущаемся, опечалены или гордимся обязательно кем-то или чем-то , приятными или тягостными бывают наши ощущения, мысли, состояния, приключения и т. п. Можно думать, что именно из-за своей очевидности предметность эмоций признается в ряде теорий без особого акцентирования. Между тем есть основания утверждать, что именно эта их особенность является центральной для характеристики отношения эмоций к процессам познания. Возможность возникновения эмоционального переживания, «предметом» которого служит другое эмоциональное переживание, и они, существуя одновременно, сливаются, «наслаиваются» в сознании (человек может быть искренне рад некоторому зарождающемуся чувству, ему может не нравиться его же настроение и т.п.), представляет собой только одну из причин, по которым сравнительно простое строение эмоционального явления порой бывает трудно определить на практике. Так, если некоторое событие, непосредственно радующее или огорчающее, сказывается кроме того еще и на длительном изменении настроения человека, мы можем быть уверены, что данное событие особо затрагивает его потребности, ценности и планы, что оно, например, о чем-то «дополнительно» сигнализирует, что-то напоминает, символизирует. Более того, обманчивое впечатление беспредметности настроения может иногда создаваться и у самого переживающего человека, например, когда действительная причина настроения отвергается им как заведомо невозможная из-за несовпадения с его представлениями о себе. Однако, даже и в таких случаях «беспредметность» настроения означает скорее недостаточную конкретность его предмета.

Предметность эмоций исключает трактовку, рядополагающую их процессам познания, и требует представления об эмоциональной сфере как об отдельном пласте психического, как бы надстраивающемся над познавательным образом и занимающем положение между ним и внутренними психическими образованиями (потребностями, опытом и т.п.).

Существуют убедительные данные, свидетельствующие о том, что эмоции, в свою очередь, являются важнейшим фактором регуляции процессов познания. Так, эмоциональная окрашенность является одним из условий, определяющих непроизвольное внимание и запоминание; этот же фактор способен существенно облегчить или затруднить произвольную регуляцию этих процессов. Хорошо известно влияние эмоций на процессы воображения и фантазии. При неопределенном стимульном материале или при выраженной интенсивности эмоции могут исказить даже процессы восприятия. От эмоций зависит целый ряд характеристик речи. Накапливаются данные о тонком регулирующем их влиянии на мыслительные процессы. Следует отметить, что эти разнообразные и очень важные проявления эмоций изучаются главным образом в экспериментальной психологии (см.: Рейковский, 1979), в теоретических же работах на них обращается меньшее внимание.

Таким образом, направляя эмоции на причины, сигналы значимых событий, процессы познания тем самым определяют и свою судьбу, впоследствии сами направляясь эмоциями на эти причины для лучшего ознакомления с ними и выяснения оптимального способа поведения. Только таким взаимодополняющим влиянием сфер интеллекта и аффекта, отвечающих, соответственно, за отражение объективных условий деятельности и субъективной значимости этих условий, обеспечивается достижение конечной цели деятельности - удовлетворение потребностей.

Эмоции и мотивация.

Вопрос о соотношении эмоций и мотивации как бы рассматривает локализацию эмоций не столько в системе психологических образований, сколько в системе сил, приводящих эти образования в движение. Его решение прямым образом связано с исходным постулатом об объеме класса явлений, относимых к эмоциональным, и зависит от того, присоединяются ли к нему специфические переживания, имеющие побуждающий характер - желания, влечения, стремления и т. п.

1) Для того чтобы психический образ мог служить основой для построения и регуляции деятельности, он должен быть «оснащен» специальным механизмом, который нарушал бы равновесие между одинаково возможными действиями и направлял бы индивида к выбору и предпочтению некоторых из них. Функцию выделения в образе потребностно значимых явлений и побуждения к ним субъекта выполняют многочисленные разновидности пристрастного, эмоционального переживания. Эмоциональные переживания представляют собой тот язык, которым жизнь, наделившая организм способностью к гибкому приспособлению, управляет ею, указывая, в каком направлении и для решения каких задач ее следует использовать для удовлетворения своих нужд. В данном случае эмоциональные переживания трактуются предельно широко – как охватывающие совокупность всевозможных пристрастных, аффективных отношений. При такой трактовке к эмоциональным относятся и такие специфические побуждающие переживания, как желание, влечение, хотение. Данную интерпретацию отстаивал С.Л.Рубинштейн, писавший, что «...трехчленное деление психических явлений на интеллектуальные, эмоциональные и волевые не может быть удержано. Первичным, основным является двухчленное деление психических процессов на интеллектуальные и аффективные... Эти последние... в свою очередь уже вторично подразделяются на 1)стремления, влечения, желания и 2) эмоции, чувства» (1957, с.269).

2) Эмоциональные переживания отражают потребностно значимые предметы. Эмоции оценивают и отражают нечто значимое для индивида. Эта значимость определяется потребностями. С данной трактовкой эмоций согласуются позиции, где эмоции служат подкреплением поведения (Анохин, 1964, с. 355-356; Симонов, 1981, с. 31-35), способствуют запоминанию (Блонский, 1979, с. 147-165, Рибо, 1899), образуют «аффективные комплексы» (Лурия, 1928, Леонтьев, 1926, Юнг, 1939). Здесь закрепляется только то, что имеет прямое отношение к удовлетворению потребностей.

3) Существуют теории, исключающие эмоциональные переживания из цепи причин, определяющих поведение. В результате поведение связывается с процессами и механизмами мотивации. Эмоции, отстраненные от выражения процессов мотивации, рассматриваются в рамках узких проблем, допускающих объективное изучение выражения эмоций, влияния эмоциональной активности на деятельность, а в крайних случаях вообще устранялись из психологии. (Майер, 1933, Даффи, 1968).

На современном этапе развития психологии решение вопроса о соотношении эмоций и мотивации происходит при учете того, что субъективные переживания активно участвуют в регуляции деятельности. Отсюда, эмоции являются субъективной формой существования мотивации (потребностей). Это значит, что эмоции, с одной стороны, продукт объективно существующих механизмов и процессов мотивации, открывающий на уровне образа потребностную значимость отражаемых предметов. С другой стороны, эмоции – это непосредственный предшественник и ближайшая причина деятельности, направленная на предметы. При этом процессы эмоции и мотивации не отождествляются.

Функции эмоций.

Выделяются следующие функции эмоций:

Побуждение;

Регуляция деятельности;

Следообразование;

Предвосхищение;

Синтезирующая функция;

Активация;

Экспрессивная функция;

Символизирующая;

Переключающая;

Подкрепляющая;

Компенсаторная (замещающая).

Рассмотрим детально каждую из перечисленных функций.

Эмоции многими исследователями признаются выполняющими функцию оценки . Эмоции являются тем языком, той системой сигналов, посредством которой субъект узнает о значимости происходящего.

Существуют продолжительные и продолжающиеся споры вокруг вопроса о мотивирующей роли эмоций? о выполняемой ими функции побуждения . Побуждение как функция эмоций – одно из функциональных проявлений особого эмоционального состояния – аффекта, заключающегося в навязывании субъекту стереотипных действий для адекватного “аварийного” разрешения опасных, травмирующих, чаще всего неожиданно сложившихся наиболее часто встречающихся биологических затруднений. О способности эмоций побуждать действия говорят другие, более специфические их функции. Так, в критических условиях, при неспособности субъекта найти адекватный выход из опасных, травмирующих, чаще всего неожиданно сложившихся ситуаций, развивается особый вид эмоциональных процессов - так называемые аффекты. Одно из функциональных проявлений аффекта заключается в том, что он навязывает субъекту стереотипные действия, представляющие собой определенный закрепившийся в эволюции способ «аварийного» разрешения ситуации: бегство, оцепенение, агрессию и т.п. Известно, что и другие ситуативные эмоции, такие, как возмущение, гордость, обида, ревность, тоже способны «навязать» человеку определенные поступки, причем даже когда они для него нежелательны.

Способность эмоций нарушать целенаправленную деятельность легла в основу теорий, подчеркивающих дезорганизационную функцию эмоций (Э.Клапаред, Пьерон, 1928). Однако данная характеристика эмоций может быть принята лишь с определенными оговорками. Эмоции прежде всего выполняют организующую функцию , создавая некоторую деятельность, отвлекая на нее силы и внимание, что, естественно, может помешать нормальному протеканию проводимой в тот же момент другой деятельности. Организация как функция эмоций – способность эмоций переориентировать основные силы, ресурсы и внимание организма на организацию некоторой деятельности сосредоточивать эти процессы на предметном содержании. Сама по себе эмоция дезорганизующей функции не несет, все зависит от условий, в которых она проявляется. Даже такая грубая биологическая реакция, как аффект, обычно дезорганизующая деятельность человека, при определенных условиях может оказаться полезной, например, когда от серьезной опасности ему приходится спасаться, полагаясь исключительно на физическую силу и выносливость. Это значит, что нарушение деятельности является не прямым, а побочным проявлением эмоций, иначе говоря, что в положении о дезорганизующей функции эмоций столько же правды, сколько, например, в утверждении, что праздничная демонстрация выполняет функцию задержки автотранспорта. Таким образом, дезорганизация как функция эмоций – способность эмоций нарушать нормальное протекание целенаправленной деятельности вследствие отвлечения основных сил и внимания на организацию другой деятельности.

Выше, при обсуждении отношений эмоций к процессам познания, мы познакомились с общим регулирующим влиянием эмоций, заключающимся в сосредоточении этих процессов на предметном содержании, имеющем эмоциональную окраску. Регуляция как функция эмоций – способность эмоций регулировать действительность. В литературе особо выделяются две взаимодополняющие функции, выполняемые эмоциями по отношению к определенным психическим процессам, т.е. представляющие собой частные случаи общего регулирующего их влияния. Речь идет о влиянии эмоций на накопление и актуализацию индивидуального опыта. Первая функция, обсуждаемая под разными названиями: закрепления? торможения (П.К.Анохин), аффективного следообразования (А.Н.Леонтьев), подкрепления (П.В.Симонов), указывает на способность эмоций оставлять следы в опыте индивида, закрепляя в нем и удавшиеся-неудавшиеся действия и те воздействия, которые их возбудили.

На самом деле процессы следообразования не имели бы смысла, если не было бы возможности использовать их в будущем. В актуализации закрепленного опыта эмоции тоже играют значительную роль, и это подчеркивает следующая из выделяемых функций, поскольку актуализация следов обычно опережает развитие событий, а возникающие при этом эмоции сигнализируют о возможном приятном или неприятном их исходе. Это функция - предвосхищающая (Запорожец, Неверович, 1974). Предвосхищение как функция эмоций – способность эмоций актуализировать закрепленный опыт в будущем, опережая развитие событий сигналом о возможном приятном или неприятном исходе. Поскольку предвосхищение событий существенно сокращает поиск правильного выхода из ситуации, выделяют эвристическую функцию (О.К. Тихомиров, 1969). Эта функция позволяет субъекту неожиданно найти решение в трудной ситуации.

Большой теоретический интерес представляет функция эмоций, отчетливо намеченная в работах В.Вундта и выявляющая роль эмоциональных переживаний в становлении и организации субъективного образа. Согласно Вундту, эмоциональный тон ощущений, воспринимаемых одновременно или непосредственно друг за другом, сливается по определенным законам во все более и более общие равнодействующие переживания. Только в силу такого слияния чувств мы воспринимаем не набор пятен или звуков, а пейзаж и мелодию, не множество интроцептивных впечатлений, а свое тело. Таким образом, эмоциональные переживания выступают синтезирующей основой образа, обеспечивающей возможность целостного и структурированного отражения мозаичного разнообразия отдельно действующих раздражителей.

Ярким примером синтеза эмоций, проявляющихся на уровне более сложных когнитивных образований, служат так называемые аффективные комплексы. Экспериментальное исследование которых, начатое К.Г.Юнгом, в отечественной психологии было развито А.Р.Лурия. Эти исследования показали, что совокупность образов, прямо или случайно связанных с ситуацией, породившей сильное эмоциональное переживание, образует в памяти прочный комплекс. Актуализация одного или нескольких элементов данного комплекса влечет, даже против воли человека, немедленное «введение» в сознание других его элементов.

Разностороннее влияние эмоций на тело тоже получило отражение в выделении ряда их функциональных характеристик. Эмоциональные состояния вызывают либо мобилизацию органов действия, энергетических ресурсов и защитных процессов организма, либо, в благоприятных ситуациях, его демобилизацию , настройку на внутренние процессы и накопление энергии (Кэннон, 1927).

Наряду с общей подготовкой организма к действию, отдельные эмоциональные состояния сопровождаются изменениями в пантомимике, мимике звуковыми реакциями. Каково бы ни было изначальное происхождение и назначение этих реакций (см. Ч. Дарвин, 1953), в эволюции они развивались и закреплялись и как средства оповещения об эмоциональном состоянии индивида во внутривидовом и межвидовом общении. С повышением роли общения у высших животных выразительные движения становятся тонко дифференцированным языком, с помощью которого индивиды обмениваются информацией как о своем состоянии, так и о том, что происходит в среде (сигналы опасности, пищи и т. п.). Экспрессивная функция эмоции не потеряла своего значения и после того, как в историческом развитии человека сформировалась более совершенная форма обмена информацией - членораздельная речь. Эмоциональная экспрессия усовершенствовалась благодаря тому, что грубые врожденные формы выражения стали дополняться более тонкими нормами, усваиваемыми в онтогенезе. Экспрессия как функция эмоций – способность эмоций выступать в качестве тонко дифференцированного языка по обмену информацией во внутри- и межвидовом общении через пантомимику, мимику, звуковые реакции.

Возможные основания классификации эмоций.

Многогранность эмоций, их проявление на различных уровнях отражения и деятельности исключают возможность их простой линейной классификации. Даже перечень наиболее известных оснований выглядит внушительно.

Эмоции различаются по модальности (качеству), по интенсивности, продолжительности, глубине, осознанности, генетическому происхождению, сложности, условиям возникновения, выполняемым функциям, воздействию на организм, форме своего развития, по уровням проявления в строении психического (высшие - низшие), по психическим процессам, с которыми они связаны и др. Очевидно, что этот пестрый перечень может служить лишь для самого общего ознакомления с положением, существующим в проблеме классификации эмоций. Ниже мы попытаемся наметить отдельные тенденции и затруднения, характерные для этой проблемы.

Так, Л.И. Петражицкий называл распространенное «академическое» различение собственно эмоций, аффектов, настроений, чувств, страстей, уродливой классификацией, сравнивая ее с рядом: «1) вода просто, 2) внезапный и сильный напор воды, 3) слабое и спокойное течение воды, 4) сильное и постоянное течение воды по одному глубокому руслу» (1908, С. 134). Разумеется, это справедливое сравнение не отвергает целесообразности выделения тех или иных подклассов эмоциональных явлений и направлено исключительно против попыток рассматривать их как классификацию в строгом смысле слова.

Приведем пример - функциональную классификацию эмоций, которая является одной из самых разработанных. Так, обсуждая сферу смысловых образований человека, мы сталкиваемся с необходимостью различения: а) стабильных, фиксированных эмоционально смысловых переживаний; б) ситуативных, производных переживаний, вызываемых восприятием предметов. Таким образом, переживания разделяют на ведущие и производные. Ведущие переживания открывают субъекту значимость, или смысл самого предмета потребности. Они предшествуют деятельности, побуждают к ней и отвечают за общую ее направленность. Ведущие эмоциональные переживания распадаются прежде всего на органические, или «низшие», и «высшие», соответствующие собственно человеческим потребностям. В отечественной литературе «высшие» ведущие переживания чаще всего выделяются в отдельный подкласс, называемый чувствами. В свою очередь, «низшие» ведущие переживания распадаются на такие, как пищевые, родительские, стадные; «высшие» – на этические, интеллектуальные, эстетические. Производные переживания возникают уже при наличии ведущего побуждения, т.е. в процессе деятельности. Они выражают отношение субъекта к отдельным условиям, благоприятствующим или затрудняющим осуществление деятельности (страх, гнев).

Психоаналитические концепции аффекта.

З. Фрейд и психоаналитическая теория занимают особое место в истории психологии и науках о поведении по многим причинам. З. Фрейд создал эвристические концепции бессознательного, динамики сновидений, развития сознания защитных механизмов. Более же соответствующим теме данной главы является новаторский анализ функционирования личности, произведенный З. Фрейдом. Этот анализ помог подвергнуть прямому исследованию область человеческой мотивации, сделал ее значительной частью современной психологии и дал начало психодинамической традиции. Величайший интерес здесь представляет фрейдовская концепция аффектов.

Представить целостное определение аффекта в терминах классической психоаналитической теории нелегко, поскольку З. Фрейд и его последователи использовали это понятие довольно широко и приписывали ему различные роли в процессе развития теории. В своих ранних работах З. Фрейд считал, что аффект, или эмоция, лишь побудительная сила в психической жизни, и много раз в своих более поздних трудах он также говорил об аффектах, или эмоциях, как об «интрапсихических факторах, которые дают толчок фантазиям и желаниям».

Психоаналитическая литература различает, хотя и не использует постоянно, три аспекта аффекта - энергетический компонент инстинктивного влечения («заряд аффекта»), процесс разрядки и восприятие окончательной разрядки (ощущение или чувство эмоции). Разрядка и чувственные компоненты рассматриваются просто как выражения эмоций. Заряд аффекта связан с количественной или интенсивностной мерой аффекта, а процессы разрядки воспринимаются или ощущаются как качественные тона.

Теория З. Фрейда и психоанализ в целом касались, прежде всего, отрицательных аффектов. З. Фрейд большое внимание уделял защитным механизмам, но особо выделял механизм подавления. Когда подавление успешно, происходит разделение предвосхищения и аффективного компонента влечения. Инстинктивное влечение, или мотив, не может дальше выступать в качестве символа. Подавление, таким образом, может предотвращать конфликт или, наоборот, может формировать невротический или психопатический симптом. Если подавление неудачно, возникает конфликт между бессознательными и предсознательными системами. Поскольку такой аффект отрицательный и связан с конфликтно окрашенным представлением, он может ограничивать функции «Я» и способствовать психическим заболеваниям.

Немало современных теоретиков психоанализа предлагают модификации фрейдовской концепции аффектов. С. Шехтер (1959), например, видит ограниченность отрицательного взгляда З. Фрейда на аффекты и подчеркивает их организующую и конструктивную функции. Он также не соглашается с фрейдовской тенденцией рассматривать аффект и внешнее действие как взаимоисключающие. «Я верю, что нет действия без аффекта, конечно, не всегда такого интенсивного и драматического, как в проявлении импульсивной ярости, а более общего, иногда едва заметного образующего, однако, основание каждого действия» (С. Шехтер, 1959, с. 20).

С. Шехтер проводит различия между внутренними аффектами и аффектами активирующими. Внутренние аффекты могут иметь место у голодного ребенка, который не может достать пищу, или в депрессии у взрослого, который теряет интерес к окружающему миру. Активирующие аффекты проявляются, например, при творческой деятельности взрослых и концептуально до некоторой степени совпадают с положительными эмоциями - интересом.

М. Клейн (1976), выдвинул концепцию императивного предвосхищения, считая, что однажды испытанный аффект приобретает значение, которое возникает раньше сенсорного удовольствия или неудовольствия. Чувственный опыт «отпечатывается в памяти и в понятии», связывается с положительными и отрицательными ценностями и «записывается в когнитивной структуре или схеме, активация которой, даже спустя время, помогает сформировать чувственное переживание» (М. Клейн, 1976, с. 26). Когнитивная матрица аффекта является важной частью «движущей силы» или мотивации, лежащей в основе поведения. Клейн предполагает, следовательно, что аффект (М. Клейн) включается в когнитивную структуру, выражающуюся в мотивационном представлении. В противоположность фрейдовской теории разрядки влечения и стимуло-реактивной модели разрядки напряжения подход Клейна допускает поиск напряжения и его сохранение.

Г. Холт (1976), также отказываясь от теории инстинктивных влечений, развивает теорию аффекта и мотивации . Он акцентирует важность внешней стимуляции и перцептивно-когнитивных процессов, но он также признает значимость экспрессивного и переживательного феноменов эмоций.

Г. Холт (1967) и ряд других авторов считают, что понятие инстинктивного влечения как психической энергии, или инстинктивной внутренней силы, практически не имеет доказательств. Г. Холт предполагает, что, хотя секс, агрессия, страх или другие аффективные феномены могут быть врожденно детерминированы («несмотря на огромную способность к изменению»), реакции и их возникновение в огромной степени зависят от осознания внешнего давления (иногда ограниченного), мотивационно соответствующего особенностям окружающей субъекта среды.

Создавая теорию мотивации, Г. Холт (1976) основывается на определении желания, данного З. Фрейдом в его ранних работах, и интерпретирует его как «когнитивно-аффективное понятие, ограниченное... потенциально приятными или неприятными исходами действий» (З. Фрейд, с. 179). Желание (Г. Холт) - ключевое мотивационное явление - вызываемое рассогласованием или «когнитивно-аффективным состоянием типа неудовлетворенности» (Г. Холт, 1976, с. 182).

Модель Холта допускает, что люди имеют биологические (врожденно заданные) различия в быстроте положительных или отрицательных оценок и соответствующих действий по отношению к фрустрации или угрозе (избегании или совладании). Эта быстрота, или врожденная «готовность», связана с гормональной и нейрогуморальной сферами, влияющими на секс, агрессию и другие аффективно окрашенные феномены. Хотя Холт характеризует свою модель как «протонейрофизиологическую» и в конечном счете переводимую на анатомический и физиологический языки, к сегодняшнему дню она описана лишь на феноменологическом уровне.

Дж. Дал(Dahl, 1977) развивает теорию мотивации, которая может сделать понятия отдельных эмоций значимой частью психоаналитической теории. Он согласен с Г. Холтом относительно неадекватности теории инстинктивного влечения и представляет себе эмоции (Дж. Дал) как «фундаментальные мотивы» в человеческих отношениях. Дал отказывается от понятия силы удовольствия как объяснительного принципа поведения и предлагает определение удовольствия как удовлетворение желания (как и Холт), а неудовольствие - как неудовлетворение желания. Он утверждает, что привязывание удовольствия - неудовольствия к удовлетворению желания требует анализа «качественных характеристик переживания удовлетворения и фокусирует наше внимание на процессах восприятия».

Дал разделяет эмоции на два класса: подразумевающие объекты и неподразумевающие объекты. Первые состоят из трех частей: а) различающего восприятия (чувственного опыта); б) желания; в) выражения (мимического, пантомимического, причем некоторые комплексы выражения могут рассматриваться как видоспецифические). Компонент желания может выражаться в виде движения к объекту (любовь при притяжении и гнев при отвращении) или в виде движения от объекта (удивление при притяжении и страх при отвращении).

Отрицательные эмоции, не подразумевающие объект, включают тревогу и депрессию, а положительные - рвение и оптимизм. И те и другие рассматриваются как инстинктивные и имеющие такие характеристики, как безусловность, избирательность, замещаемость, а в некоторых случаях цикличность. Таким образом, в системе Дала эмоции имеют основные характеристики фрейдовских инстинктивных влечений и требуют удовлетворения аналогичным образом: бегством от вызывающей страх ситуации, поеданием пищи - при голоде, и оргазмом - при сексе.

Когнитивные теории эмоций и личности.

По меньшей мере два больших класса теорий могут рассматриваться в качестве когнитивных: «теория Я» и теории, рассматривающие разум как причину или компонент эмоции. Центральной и широко распространенной переменной в теории Я является «Я-концепция» - восприятие индивидом самого себя и его размышления по поводу своего «Я», организованные в целостный и интегральный феномен, которому придается огромное объяснительное значение.

В этой теории Я утверждается, что чем больше восприятие или сознание связаны с ядром личности, тем в большей степени они включают в себя чувства или эмоции. Когда Я-концепция подвергается критике, индивид склонен к страху или к принятию оборонительной позиции. Когда же Я-концепция подтверждается и одобряется, индивид испытывает интерес или радость.

Теории Я постоянно подчеркивают важность изучения «чувственного содержания» (как противоположного строгому семантическому) для понимания индивида. Они находят, что это особенно важно для психотерапевтов. Действительно, подобный принцип используется несколькими направлениями современной психотерапии, например, в группах психологического тренинга, группах знакомств, в гештальттерапии.

Эмоция как функция разума. Некоторые современные теории рассматривают эмоцию в основном как ответ или как комплекс ответов, обусловленных когнитивными процессами. Эти теории имеют общую основу со взглядами на природу человека, которые могут быть прослежены от Аристотеля, Фомы Аквинского, Дидро, Канта и других философов. Это идеи о том, что: а) человек прежде всего и в наибольшей степени - рациональное существо; б) рациональное по своей сущности хорошо, а эмоциональное - плохо; в) когнитивные процессы должны использоваться как фактор, контролирующий и замещающий эмоции.

Одна из наиболее разработанных теорий эмоций и личности этой традиции - теория Арнолд (Arnold, 1960). По Арнолд, эмоция – результат последовательности событий, описываемых с помощью понятий восприятия и оценки. Понимать что-нибудь - это знать, что из себя представляет данный объект вне зависимости от того, как он влияет на воспринимающего. До того, как эмоция возникнет, объект должен быть воспринят и оценен. В ответ на оценку объекта, так или иначе влияющего на воспринимающего, возникает эмоция как нерациональное принятие или отвержение.

Различия между эмоцией, восприятием и оценкой признаются несмотря на тот факт, что оценка сама по себе характеризуется как прямая и интуитивная и едва ли не столь же непосредственна, как и восприятие.

Арнолд делала различие между эмоцией и мотивом. Эмоция - это чувственно-действенная тенденция, тогда как мотив - это действенный импульс плюс разум. Таким образом, мотивированное действие является функцией и эмоцией и когнитивных процессов.

Эмоции как интерпретация физиологического возбуждения. Шехтер и его соавторы (1966, 1971) предположили, что эмоции возникают на основе физиологического возбуждения и когнитивной оценки. Некоторое событие или ситуация вызывают физиологическое возбуждение, и у индивида возникает необходимость оценить содержание ситуации, которая это возбуждение вызвала. Тип или качество эмоции, испытываемой индивидом, зависит не от ощущения, возникающего при физиологическом возбуждении, а от того, как индивид оценивает ситуацию, в которой это происходит. Оценка («узнавание или определение») ситуации дает возможность индивиду назвать испытываемое ощущение возбуждения радостью или гневом, страхом или отвращением или любой другой, подходящей к ситуации, эмоцией. По Шехтеру, то же самое физиологическое возбуждение может испытываться как радость или как гнев (или как любая другая эмоция) в зависимости от трактовки ситуации. Мандлер (1975) предложил похожее рассмотрение эмоциональной активности.

В одном хорошо известном эксперименте Шехтер и Сингер (1962) проверяли свою теорию следующим образом: в одной группе испытуемым вводили эпинефрин, вызывающий возбуждение, в другой - плацебо. Затем часть испытуемых получила «объяснение» о действии введенного препарата - либо истинное, либо ложное. Части испытуемых информации относительно влияния препарата не давали. Непосредственно после этого половина испытуемых попадала в общество человека, демонстрировавшего эйфорическое поведение, а другая половина - в общество человека, находившегося в ярости. Оказалось, что дезинформированные или не получившие вообще никакой информации индивиды были более склонны имитировать настроение и поведение, а субъекты, точно знавшие действие эпинефрина, были относительно устойчивы. Среди испытуемых, следовавших эйфорической модели, дезинформированные или лишенные информации группы давали более высокие оценки хорошего настроения, чем верно информированная группа, но в группе, принимавшей плацебо, дезинформация к имитации эмоционального поведения не привела. Аналогичные результаты были получены и на второй части испытуемых, оказавшихся в обществе человека, демонстрировавшего ярость.

Теория Шехтера оказала огромное влияние на изучение эмоций, особенно в социальной психологии. Тем не менее рядом авторов она критиковалась. Так, Плутчик и Акс (1971) проверяли предположение Шехтера, рассматривая физиологические эффекты эпинефрина, а И. Изард поднял вопрос о том, почему повышенная аналитическая деятельность дезинформированных и вообще неинформированных групп не является объяснением возникновения эмоций. Эти испытуемые находились в незнакомой ситуации, созданной физиологическими ощущениями, которые не были объяснены или были искажены. Доказано, что в таких неопределенных ситуациях сообразительность субъектов или их тревожность могут привести к выбору чего угодно взамен продолжающейся неопределенности. Далее, если субъекты следуют модели и неосознанно имитируют ее мимические и пантомимическое выражения, то нейронная обратная связь от их выразительного поведения может вызвать наблюдаемую эмоцию. Предположение о причинной роли дифференцированной сенсорной обратной связи от комплекса лицевых изменений выглядит более убедительным, чем допущение сомнительных сигналов от недифференцированного физиологического возбуждения.

Более значимым, однако, чем упомянутые опровержения, является тот факт, что два эксперимента, представляющие впервые описанные повторения эксперимента Шехтера-Сингера, не воспроизвели полученные этими авторами результаты. Маслач в неопубликованной работе показал, что гипнотически внушенное возбуждение вызывает отрицательно интерпретируемые внутренние состояния. Не все испытуемые сообщали о возникновении гнева или радости в зависимости от действия модели.

Эмоция как комплексный ответ, являющийся результатом оценки. Лазарус и его сотрудники (1969; 1972) представили теоретическую конструкцию, в которой каждая эмоция является комплексным ответом, состоящим из трех компонентов.

Первый компонент состоит из сигнальных переменных или стимульных свойств.

Второй компонент - оценивающая подсистема. Она определена как функция мозговых процессов, с помощью которых индивид оценивает стимульную ситуацию.

Третий компонент системы эмоционального ответа включает три типа категорий ответа: когнитивный, экспрессивный и инструментальный. Лазарус и его сотрудники определяют первый из них (когнитивные реакции) как синоним того, что обычно описывается как механизмы защиты, такие как подавление, отказ, проекция. Они наиболее полно исследованы в патологии эмоций и поведения.

Экспрессивные ответы включают прежде всего мимические выражения, которые рассматриваются как поведение, не преследующее определенной цели. Средства выражения разделены на два типа: биологические и приобретенные.

Третий тип ответа - инструментальная реакция - может относиться к одной из трех категорий: символам, средствам и обычаям. Все они целенаправленны. Функция символов - сигнализировать о наличии некоторого аффекта, когда нет других форм коммуникации. Символы могут также маскировать нежелательный аффект. Средства - сложные целенаправленные инструментальные действия, такие, как агрессия и избегание. Обычаи - культурно обусловленные средства, такие, как траур или способы ухаживания.

Периферическая теория Джеймса – Ланге.

Джеймс и Ланге выдвинули независимо друг от друга свою теорию. Джеймс утверждал: «телесные изменения следуют непосредственно за восприятием волнующего факта. Наше переживание этих изменений, по мере того как они происходят, и является эмоцией». Т.е. возникновение эмоций обусловлено вызываемыми внешними воздействиями, изменениями как в произвольной двигательной сфере, так и в сфере непроизвольных актов сердечной деятельности, секреторной и сосудистой. Объект воздействует на орган чувств и воспринимается соответствующим корковым центром, в результате возникает идея этого объекта. Нервные импульсы, мгновенно распространяясь по соответствующим каналам, меняют состояние мышц, кожи, сосудов. Эти изменения превращают объект из воспринимаемого в эмоционально переживаемый. «Мы печальны, потому что плачем, боимся, потому что дрожим» (Джеймс). Джеймс связывал эмоции с широким кругом периферических изменений. Ланге же – только с сосудодвигательной системой (состоянием инервации и просветом сосудов). Таким образом, периферия изменения, которая раньше рассматривалась как следствие эмоций, объявлялась их причиной. Здесь проблема произвольной регуляции эмоций трактовалась упрощенно: нежелательные эмоции можно подавить, если намеренно совершать действия, характерные для положительных эмоций.

Близкой к теории Джеймса-Ланге является теория эмоций Р. Плутчика. Плутчик (Plutchic, 1962) рассмотривал эмоции как приспособительные средства, которые играли важную роль в выживании индивидов на всех эволюционных уровнях. Основные прототипы адаптивного поведения и эмоции, отнесенные к ним, представлены в табл. 1.

Эмоция по Р. Плутчику - это комплексный ответ, соответствующий одному из адаптивных биологических процессов, общих для всех живых организмов. Он рассматривает первичную эмоцию как преходящую и обычно запускаемую внешним стимулом. Существуют физиологические и поведенческие выразительные комплексы деятельности, связанные с каждой эмоцией и с каждой комбинацией эмоций (или вторичной эмоцией). Комплексы для каждой из первичных эмоций на физиологическом и поведенческом уровне определяются как конструкты, истинная природа которых может быть выведена лишь приблизительно. Интересно отметить, что теоретические взгляды Плутчика близки к взглядам Венгера (1950), который, подобно Ланге, придавал большее значение состоянию организма, чем восприятию изменений в организме и последовательности чувств в сознаниии, как это делал Джеймс.

Плутчик утверждает, что его теория эмоций может быть использована при изучении личности в психотерапии. Он предположил, что личностные черты могут рассматриваться как вторичные эмоции, представляющие две или несколько первичных. Плутчик указывал, что восемь первичных эмоций дают 28 парных комбинаций и 56 тройных комбинаций, т. е. всего 84 различные эмоции одного уровня интенсивности. Предположив существование хотя бы четырех различимых уровней интенсивности, мы увеличим это число эмоций до 336. Плутчик думает, что понимание способа смешения эмоций помогает анализу многих важных эмоциональных феноменов. Например, он предлагает следующие формулы: гордость = гнев + радость; любовь = радость + принятие; любопытство = удивление + принятие; скромность = страх + принятие; ненависть=гнев+удивление; вина= страх + радость или удовольствие; сентиментальность = принятие + горе. Социальные регуляторы (феномены суперэго) могут быть поняты в системе Плутчика как сочетание страха и других эмоций, а тревожность - как сочетание страха и ожидания.

Теория дифференциальных эмоций (И. Изард).

Оригинальный вклад Сингера (1973, 1974) в психологию аффекта отражает его психоаналитическую подготовку и интерес к когнитивным процессам, фантазии и воображению. В то же самое время сходство его когнитивно-аффективного подхода с аналогичным подходом И. Изарда (1971, 1972) делают его идеи соответствующими теории дифференциальных эмоций. Сингер, подобно И. Изарду и Далу, предположил, что эмоции образуют основную мотивационную систему человеческого существования. Его уникальный вклад основан на клинических и экспериментальных исследованиях, подтверждающих его основное предположение о том, что процессы фантазии и воображения связывают знание и аффект и, таким образом, представляют основные человеческие мотивы.

Согласно Сингеру, в основе взаимоотношений между аффектом и знанием лежали попытки приспособления ребенка к новой и постоянно меняющейся окружающей среде. Он предположил, как и И. Изард (1971), что новизна окружающей среды вызывает интерес, который, в свою очередь, способствует приспособлению. Успешное приспособление снижает возбуждение и вызывает радость, тогда как большое количество неусваиваемого материала может вызывать испуг, отвращение или страх. Таким образом, аффективные и когнитивные процессы взаимопроникают друг в друга с самого раннего начала жизни.

Значимым результатом исследований Сингера было использование его представлений о воображении и об аффектах в практике психотерапии (1974): например, применение сочетания воображения и действия (ролевой игры), помогающее пациенту достичь контроля над эмоциями, мыслями и действиями. Воображение, способность к фантазированию могут быть также средством повышения самоконтроля индивида. Представление как положительных, так и отрицательных эмоций использовалось Сингером для подавления некоторых эмоциональных состояний. Например, боязнь плавания преодолевалась при многократном воображении этого действия больным. Продолжительно-эмоциональное представление женщины использовалось для нейтрализации гетеросексуального страха и гомосексуальных наклонностей.

И. Изард считает, что эмоция состоит из трех взаимосвязанных компонентов: 1) нейронной активности мозга и соматической нервной системы; 2) деятельности поперечно-полосатой мускулатуры или мимической и пантомимической экспрессии; 3) субъективного переживания.

Всего по И. Изарду существуют десять фундаментальных эмоций: 1)интерес – возбуждение; 2) удовольствие – радость; 3) удивление; 4) горе – страдание; 5) гнев – ярость; 6) отвращение – омерзение; 7) презрение – пренебрежение; 8) страх – ужас; 9) стыд – застенчивость; 10) вина – раскаяние.

Эти эмоции образуют основную мотивационную систему. Каждая фундаментальная эмоция обладает уникальными мотивационными и феноменологическими свойствами. Фундаментальные эмоции ведут к различным внутренним переживаниям и различным внешним выражениям этих переживаний. Эмоции взаимодействуют между собой – одна эмоция может активировать, усиливать или ослаблять другую. Эмоциональные процессы взаимодействуют с побуждениями и с перспективными, когнитивными и моторными процессами и оказывают на них влияние.

Существуют четыре основных типа мотивации по И.Изарду: 1) побуждения; 2) эмоции; 3) аффективно-когнитивное взаимодействие (эмоции сочетаются с мыслью, представлением); 4) аффективно-когнитивная структура.

1. Побуждение – голод, жажда, усталость, боль, секс. 2. Эмоции - десять фундаментальных вышеперечисленных эмоций. 3. Аффективно-когнитивные структуры: интроверсия – экстраверсия; скептицизм; эгоизм; решительность; невозмутимость. Аффективно-когнитивное взаимодействие: эмоция – эмоция (горе – гнев; страх – стыд – вина); эмоция – побуждение (интерес – секс; боль – страх – стыд – гнев); эмоция – аффективно- когнитивные структуры (интерес – интроверсия; удивление – интерес – удовольствие – эгоизм).

Информационная теория П.В. Симонова.

Ярким представителем отечественной психологии в разработке теории эмоций явился П.В. Симонов. Он разработал информационную теорию эмоций . П.В. Симонов заключил, что мера переживания эмоции или мера «эмоционального стресса (Э) - функция двух факторов: а) значения мотивации или потребности (П) и б) разности между информацией, необходимой для ее удовлетворения (Ин) и информацией, доступной субъекту (Ид). Это может быть выражено с помощью формулы: Э=1(П/И,...), где И = (Ин-Ид).

Согласно теории эмоции Симонова, возникновение эмоции обусловлено дефицитом прагматической информации (когда Ин больше чем Ид). Именно это вызывает эмоции отрицательного характера: отвращение, страх, гнев и т. д. Положительные эмоции, такие, как радость и интерес, появляются в ситуации, когда полученная информация увеличивает вероятность удовлетворения потребности по сравнению с уже существующим прогнозом. Другими словами - когда Ид больше, чем Ин.

Симонов утверждает, что существует относительная независимость нейронных механизмов потребности, эмоции и прогноза (или вероятности достижения цели) и что эта относительная независимость механизмов предполагает разнообразие взаимодействий между ними. Активация нейронного аппарата эмоции интенсифицирует потребность, а дефицит или излишек информации склонны влиять на потребность по формуле: П=Э/(Ин-Ид). С другой стороны, изменение интенсивности эмоции и потребности влияют на прогноз вероятности достижения цели: Ин-Ид= =Э/П.

Теория эмоций С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева.

Отечественный психолог С.Л.Рубинштейн указывал на то, что человек переживает только то, что с ним происходит и им совершается. Человек относится определенным образом к тому, что его окружает. Переживание этого отношения человека к окружающему составляет сферу чувств и эмоций. Чувство (С.Л. Рубинштейн) – это отношение человека к миру, к тому, что он испытывает и делает, в форме непосредственного переживания.

Признаки эмоций : 1)эмоции выражают состояния субъекта и его отношение к объекту; 2) эмоции отличаются полярностью, т.е. обладают положительным или отрицательным знаком (оба полюса не являются обязательно внеположенными, часто образуется сложное противоречие.

Исходный момент, определяющий природу и функцию эмоций, состоит в том, что с одной стороны, устанавливается связь, взаимоотношение между ходом событий, совершающихся в соответствии или вразрез с потребностями индивида, ходом деятельности, направленной на удовлетворение этих потребностей, а с другой стороны, с течением внутренних органических процессов, захватывающих основные витальные функции, от которых зависит жизнь организма в целом. В результате индивид настраивается для соответствующего действия или противодействия.

С.Л. Рубинштейном выделяются три уровня эмоциональной сферы.

1.Уровень органической эмоционально-аффективной чувствительности. Сюда относятся элементарные так называемые физические чувствования – удовольствия, неудовольствия, связанные по преимуществу с органическими потребностями (окраска, тон отдельного ощущения или выражение разлитого органического самочувствия организма (беспредметная тоска).

2. Предметные чувства, соответствующие предметному восприятию и предметному действию. Здесь более высокий уровень осознания чувства. Осознанное переживание отношения человека к миру. Возможна классификация этих чувств: интеллектуальные, эстетические, моральные.

3. Обобщенные чувства: чувство юмора, иронии, чувство возвышенного, трагического. Они выражают общие более или менее устойчивые мировоззренческие установки личности.

Помимо чувств С.Л.Рубинштейн описывает аффекты и страсти, которые отличны от чувств, но родственны им.

Аффект по С.Л. Рубинштейну - стремительно и бурно протекающий эмоциональный процесс взрывного характера, который может дать неподчиненную сознательному волевому контролю разрядку в действии. Аффективное состояние выражается в заторможенности сознательной деятельности.

Страсти по С.Л. Рубинштейну – сильное, стойкое, длительное чувство, которое, пустив корни в человеке, захватывает его и владеет им. Страсть всегда выражается в сосредоточенности, собранности помыслов и сил, их направленности на единую цель. В страсти ярко выражен волевой момент стремления; страсть представляет собой единство эмоциональных и волевых моментов; стремления в нем преобладают над чувствованиями.

Настроение – общее эмоциональное состояние личности, выражающееся в строе всех ее проявлений. Настроение не предметно, а личностно (ему радостно!). это разлитое общее состояние. Бессознательная, эмоциональная оценка личностью того, как на данный момент складываются для нее обстоятельства (не знает причины).

По А.Н.Леонтьеву, эмоциональные процессы – процессы внутренней регуляции деятельности. Они отражают смысл, который имеют объекты и ситуация, воздействующие на субъекта, их значение для осуществления его жизни.

К эмоциональным процессам принято относить аффекты, собственно эмоции и чувства.

Аффекты – сильные и относительно кратковременные эмоциональные переживания, сопровождающиеся резко выраженными двигательными и висцеральными проявлениями. Они возникают в ответ на уже фактически наступившую ситуацию и в этом смысле являются как бы сдвинутыми к концу события. Регулирующая функция состоит в образовании специфического опыта – аффективных следов, определяющих избирательность последующего поведения по отношению к ситуациям и их элементам, которые прежде вызывали аффект.

Собственно эмоции, по А.Н.Леонтьеву, – более длительные состояния, проявляющиеся во внешнем поведении. Они носят отчетливо выраженный ситуационный характер, т.е. выражают оценочное личностное отношение к складывающимся или возможным ситуациям, к своей деятельности и своим проявлениям в них. Они также носят идеаторный характер – т.е. способны предвосхищать ситуации и события, которые реально еще не наступили, и возникают в связи с представлениями о пережитых или воображаемых ситуациях.

Чувства, по А.Н.Леонтьеву, имеют предметный характер, возникающий в результате специфического обобщения эмоций, связывающегося с представлением или идеей о некотором объекте. Несовпадение чувств и эмоций – это несовпадение устойчивого эмоционального отношения к объекту и эмоциональной реакции на сложившуюся преходящую ситуацию.

Таким образом, обзор теоретических направлений в развитии представлений об эмоциях показал, что не существует одной единственной теории, которая отвечала бы на все вопросы психологии эмоций. Поэтому следует рассматривать данные теории как взаимодополняющие друг друга, учитывать все открытые ими факты в теоретической и практической деятельности. Общепринятым считается, что эмоции (от лат.emoveo – потрясаю, волную) – психическое отражение в форме непосредственного пристрастного переживания жизненного смысла явлений и ситуаций, обусловленного отношением их объективных свойств к потребностям субъекта. В процессе эволюции эмоции возникли как средства, позволяющее живым существам определять биологическую значимость состояний организма и внешних воздействий. Простейшая форма эмоций – так называемый эмоциональный тон ощущений – непосредственные переживания, сопровождающие отдельные жизненноважные воздействия (например, вкусовые, температурные) и побуждающие субъекта к их сохранению или устранению. Эмоции по происхождению представляют собой форму видового опыта: ориентируясь на нее, индивид совершает необходимые действия, целесообразность которых остается для него скрытой. Эмоции важны и для приобретения индивидуального опыта. В этом случае эмоции вызываются ситуациями и сигналами, предшествующими прямым вызывающим эмоции воздействиям, что позволяет субъекту заблаговременно к ним приготовиться. Уровень энергетической мобилизации (активации) организма, необходимый для осуществляемых эмоциональных функций, обеспечивается вегетативной нервной системой в ее взаимодействии со структурами головного мозга, составляющими центральный нервный субстрат эмоций. При эмоциях происходят изменения в деятельности органов дыхания, пищеварения, сердечно-сосудистой системы, желез внутренней секреции, скелетной и гладкой мускулатуры и др. Эмоции человека являются продуктом общественно-исторического развития. Они относятся к процессам внутренней регуляции поведения. Являясь субъективной формой выражения потребностей, эмоции предшествуют деятельности по их удовлетворению, побуждая и направляя ее.

Тревога.

В современной психологии проблема тревоги и тревожности является одной из наиболее разрабатываемых. Но, несмотря на это, а может быть именно поэтому, многочисленные авторы не приходят к единому мнению относительно статуса самого понятия тревожности или точнее явления, которое обозначается им. Тревожность характеризуется двумя видами проявлений: психическими и физиологическими. Психические элементы тревоги представляют собой ряд довольно специфических переживаний, включающих субъективное состояние напряжения, озабоченности и беспокойства, мрачных предчувствий, переживание личной угрозы; чувство беспомощности и неполноценности, недовольство собой и пр. Со стороны физиологических изменений тревога выступает в виде активации вегетативной нервной системы, о чем свидетельствуют учащение сердцебиения и дыхания, увеличение артериального давления, повышение скорости обменных процессов, ряд биохимических сдвигов. Более конкретное описание тревожности следует из сопоставления ее с другими явлениями, схожими по смыслу.

В психологии в качестве предельно близких по значению тревожности существуют термины «волнение» и «беспокойство». Н.Левитов (1969), рассматривая интересующее нас явление, пользуется данными понятиями как тождественными. Действительно, тревожность, беспокойство и волнение трудно развести, но попытки такого рода существуют. Так R.Lieben, L.Morris (1967) считают беспокойство структурным компонентом тревоги наряду с такой составляющей как «эмоциональное возбуждение». Я.Рейковский (1979) полагает, что волнение и беспокойство представляют собой лишь частныем проявления более общего эмоционального процесса тревожности, и считает возможным не рассматривать их в качестве отдельных эмоциональных состояний. Однако теоретически существует возможность для выделения волнения и беспокойства в самостоятельные по отношению к тревоге переживания: так, с одной стороны, тревожность волнения опыт подсказывает нам, что оно может быть и приятным, и радостным (ожидание чего-то хорошего); с другой стороны, тревожность , как правило, связывается с угрозой собственной личности (переживание за себя), беспокойство же часто используется в смысле «переживания за другого». Такое разведение более четко очерчивает ту сферу, которая описывается психологическим термином «тревожность». Следует прежде всего подчеркнуть следующие моменты: негативный эмоциональный оттенок, неопределенность предмета переживаний, ощущение реальной угрозы, а также направленность в будущее, которая выражается в опасении того, что будет, а не того, что было или что есть. характеризуется негативным, пессимистическим оттенком (ожидание опасности), при описании

В начале 50-х гг. Тейлор и Спенс в университете штата Айова разработали метод изучения тревожности, который оказался более плодотворным для исследования мотивации человека, чем другой, связанный с теорией влечений и основанный на экспериментах с животными. Тейлор и Спенс интересовались не столько тревожностью как таковой, сколько проверкой некоторых выводов, а именно, влиянием силы влечения на научение новым способам поведения. В соответствии с точкой зрения Миллера и Маурера тревожностьрассматривалась как приобретенное (и с трудом угашаемое) влечение, источником которого служит антиципирующая эмоциональная реакция, которая вызывается стимулами, указывающими на какую-либо угрозу.

Для измерения индивидуальных различий и разделения испытуемых по силе тревожности, проявляемой в экспериментальной ситуации, Тейлор [И.А. Тауlог, 1953] разработала шкалу проявления тревожности (МАS). Из обширного списка высказываний многостадийного личностного опросника штата Миннесота (ММРI) она отобрала такие, которые, по оценкам клинических психологов, были связаны с симптомами хронической реакции страха. Среди них были, например, следующие утверждения: «Я не в состоянии сосредоточиться на одном предмете»; «Через день мне снятся кошмары»; «Даже в прохладные дни я легко потею»; «Меня легко смутить». Хотя разнообразные реакции тревожности невозможно отнести к определенным ситуациям, разработанный опросник при повторных измерениях показал себя как достаточно надежный исследовательский инструмент.

Проведены исследования по проблеме успешности тревожных людей в трудных и легких заданиях. Для сравнения эффектов легких и трудных заданий стали использовать различные виды сенсомоторных, вербальных заданий и невербальных. Выполнение заданий подобного рода часто подтверждало предположение о преимуществе тревожных людей при выполнении легких заданий и нетревожных - при выполнении трудных.

Естественно возник вопрос: не потому ли трудные задачи усиливают тревожность, что их решение сопровождается переживанием усилий и ожиданием возможной неудачи? Таким образом, не столько сложность задачи как таковая, сколько боязнь неудачи могла бы сыграть роль отвлекающего и мешающего фактора, влиянию которого легче поддаются индивиды с высокими показателями тревожности по МАS. Сарасон и Пейлола в своих исследованиях продемонстрировали, что если степень трудности выполняемого задания и переживания успеха или неудачи разделяли таким образом, что после объективно трудных или легких заданий давали информацию или о сплошных успехах, или о сплошных неудачах, то оказывалось, что индивиды, опасающиеся неудачи, быстрее усваивали решение трудной задачи после сообщения об успехе, чем после сообщения о неудаче; кроме того, в первом случае они делали это быстрее, чем уверенные в успехе, а во втором, напротив, медленнее. Решающее значение имеет, таким образом, не реальная сложность задания, а возникающее в данный момент состояние тревожности.

Поскольку тревожность сильно зависит от ситуации, то напрашивается вывод о связи данного поведенческого показателя со специфическими ситуациями. Для обоснования этого вывода были разработаны опросники с описанием ситуаций типа проверочных испытаний (боязнь экзаменов). Еще одним подтверждением может служить оценка переживаемого в некоторой реальной ситуации состояния тревожности, что лучше отражает временное мотивационное состояние, чем опросники, описывающие воображаемые ситуации. Спилбергер разработал опросник «Состояние и свойство тревожности». Этот опросник состоит из 20 высказываний, относящихся к тревожности как состоянию (Т-состояние; состояние тревожности). На 4-балльной шкале испытуемые отмечают крестиком, как себя чувствуют в определенный момент времени (к примеру: «Я нервничаю»). При определении тревожности как диспозиции (Т-диспозиция; свойство тревожности) указывается некоторое типичное чувство (например: «Мне не хватает уверенности в себе»). Что понимает Спилбергер (1966) под обеими мерами тревожности, видно из следующей цитаты.

“Состояния тревожности (Т-состояния ) характеризуются субъективными, сознательно воспринимаемыми ощущениями угрозы и напряжения, сопровождаемыми или связанными с активацией или возбуждением автономной нервной системы. Тревожность как черта личности (Т-свойство ), по-видимому, означает мотив или приобретенную поведенческую диспозицию, которая предрасполагает индивида к восприятию широкого круга объективно безопасных обстоятельств как содержащих угрозу, побуждая реагировать на них Т-состояниями, интенсивность которых не соответствует величине объективной опасности”.

Значения Т-диспозиции и Т-состояния одного и того же испытуемого должны определенным образом коррелировать. У индивида, имеющего высокий показатель по Т-диспозиции, в угрожающих самооценке ситуациях Т-состояние проявляется заметнее, чем у индивида с более низким показателем. Помимо зависимости по интенсивности следует также ожидать и взаимосвязь по экстенсивности: чем сильнее представлена у индивида Т-диспозиция, тем шире круг ситуаций, которые могут переживаться как угрожающие и вызывать Т-состояние. Однако здесь необходимо ввести одно ограничение. В ситуациях, которые вызывают боль или таят какую-либо иную физическую угрозу, индивиды с высокой Т-диспозицией не имеют никакого более выраженного Т-состояния по сравнению с обладающими менее высокой Т-диспозицией. Этого нельзя сказать про ситуации общения, когда другие ставят под сомнение самоуважение или авторитет индивида. Вообще, ковариация не является жесткой. Будут ли индивиды, отличающиеся друг от друга своими Т-диспозициями, отличаться также по интенсивности или экстенсивности Т-состояния, зависит от того, насколько данная ситуация принимается индивидом как содержащая угрозу, что, в свою очередь, существенно зависит от его прошлого опыта.

Следует отметить, что в исследовательской литературе обращается внимание на понятие экзаменационная тревожность – тревожность в ситуации экзаменов. Она зависит от увеличения связанных с самооценкой угнетающих переживаний и мыслей, когда собственные способности оцениваются со стороны. Поскольку эти переживания не вносят вклада в решение задания, они, отвлекая внимание от связанных с поиском решения усилий, препятствуют проявлению необходимой для достижения способности.

Фрустрация.

Фрустрация (от лат. frustratio – обман, расстройство, разрушение планов) – психическое состояние человека, вызываемое объективно непреодолимыми (или субъективно так воспринимаемыми) трудностями, возникающими на пути к достижению цели или к решению задачи; переживание неудачи. Фрустрацию можно рассматривать как одну из форм психологического стресса. Различают: фрустратор – причину, вызывающую фрустрацию, фрустрационную ситуацию, фрустрационную реакцию. Фрустрация сопровождается гаммой в основном отрицательных эмоций: гневом, раздражением, чувством вины и т.д. Уровень фрустрации зависит от силы, интенсивности фрустратора, функционального состояния человека, попавшего во фрустрационную ситуацию, а также от сложившихся в процессе становления личности устойчивых форм эмоционального реагирования на жизненные трудности. Важным понятием при изучении фрустрации является фрустрационная толерантность (устойчивость к фрустраторам), в основе которой лежит способность человека к адекватной оценке фрустрационной ситуации и предвидение выхода из нее.

Левитов Н.Д. выделяет некоторые типические состояния, которые часто встречаются при действии фрустраторов, хотя они проявляются каждый раз в индивидуальной форме. К этим состояниям относятся следующие.

1) Толерантность. Существуют разные формы толерантности:

a) спокойствие, рассудительность, готовность принять случившееся как жизненный урок, но без особых сетований на себя;

б) напряжение, усилие, сдерживание нежелательных импульсивных реакций;

в) бравирование с подчеркнутым равнодушием, за которым маскируется тщательно скрываемое озлобление или уныние. Толерантность можно воспитать.

2) Агрессия – это нападение (или желание напасть) по собственной инициативе с помощью захвата. Это состояние ярко может быть выражено в драчливости, грубости, задиристости, а может иметь форму скрытого недоброжелательства и озлобленности. Типичное состояние при агрессии – острое, часто аффективное переживание гнева, импульсивная беспорядочная активность, злостность и т.д. потеря самоконтроля, гнев, неоправданные агрессивные действия. Агрессия – одно из ярко выраженных стенических и активных явлений фрустрации.

3) Фиксация – имеет два смысла:

a) стереотипность, повторность действий. Понимаемая таким образом фиксация означает активное состояние, но в противоположность агрессии это состояние ригидно, консервативно, никому не враждебно, оно является продолжением прежней деятельности по инерции тогда, когда эта деятельность бесполезна или даже опасна.

б) прикованность к фрустратору, который поглощает все внимание. Потребность длительное время воспринимать, переживать и анализировать фрустратор. Здесь проявляется стереотипность не движений, а восприятия и мышления. Особая форма фиксации – капризное поведение. Активная форма фиксации – уход в отвлекающую, позволяющую забыться деятельность.

4) Регрессия – возвращение к более примитивным, а нередко инфантильным формам поведения. А также понижение под влиянием фрустратора уровня деятельности. Подобно агрессии – регрессия не обязательно является результатом фрустрации.

5) Эмоциональность. У шимпанзе эмоциональное поведение возникает после того, как все другие реакции приспособления к ситуации не дают эффекта.

Иногда фрустраторы создают психологическое состояние внешнего или внутреннего конфликта.

Фрустрация имеет место только в случаях таких конфликтов, при которых борьба мотивов исключается из-за ее безнадежности, бесплодности. Барьером оказываются сами бесконечные колебания и сомнения.

Фрустрация различна не только по своему психологическому содержанию или направленности, но и по длительности. Настроения могут быть продолжительными, в некоторых случаях оставляющие заметный след в личности человека.

Фрустрации могут быть: а) типичными для характера человека; б) нетипичными, но выражающими возникновение новых черт характера; в) эпизодическими, преходящими.

Степень фрустрации (ее вид) зависит от того, насколько человек был подготовлен к встрече с барьером (как в смысле вооруженности, являющимся условием толерантности, так и в смысле восприятия новизны этого барьера).

Изучение фрустрации приобретает значение и связи с актуальной задачей формирования устойчивости личности к воздействию неблагоприятных жизненных факторов.

Стресс. Физиологические и психологические аспекты изучения стресса.

Стресс (от англ. stress – давление, напряжение) – термин, используемый для обозначения обширного круга состояний человека, возникающих в ответ на разнообразные экстремальные воздействия. Понятие стресса ввел Г. Селье. Понятие стресса возникло в физиологии для обозначения неспецифической реакции организма – общего адаптационного синдрома – в ответ на любое неблагоприятное воздействие. Селье выделил и проанализировал стадии стресса в зависимости от длительности воздействия: стадия тревоги – стадия сопротивления – стадия истощения.

В зависимости от стрессора и характера его влияния выделяют различные виды стресса, в наиболее общей классификации – физиологический стресс и психологический стресс . Психологический стресс подразделяется на информационный и эмоциональный стресс. Информационный стресс возникает в ситуациях информационных перегрузок, когда человек не справляется с задачей, не успевает принимать верные решения в требуемом темпе при высокой степени ответственности за последствия принятых решений. Эмоциональный стресс появляется в ситуациях угрозы, опасности, обиды и пр. При этом различные его формы (импульсивная, тормозная, генерализованная) приводят к изменениям в протекании психических процессов, эмоциональным сдвигам, нарушениям двигательного и речевого поведения. Физиологический стресс характеризуется нарушением гомеостаза и вызывается непосредственным действием неблагоприятного стимула на организм. Примером физиологического стресса может служить ситуация, когда вы опустили руку в ледяную воду.

Необходимо учитывать, что стресс может оказывать как положительное, мобилизующее, так и отрицательное влияние на деятельность (дистресс), вплоть до ее полной дезорганизации. Поэтому оптимизация любого вида деятельности должна включать комплекс мер, предупреждающих причины возникновения стресса.

Аффект.

Аффект – сильное и относительно кратковременное эмоциональное состояние, связанное с резким изменением важных для субъекта жизненных обстоятельств и сопровождаемое резко выраженными двигательными проявлениями и изменениями в функциях внутренних органов. Аффект может возникать на уже происшедшее событие и являться как бы сдвинутым к его концу. В основе аффекта лежит переживаемое человеком состояние внутреннего конфликта, которое порождается либо противоречиями между влечениями, стремлениями, желаниями, либо противоречиями между требованиями, которые предъявляются человеку (или он сам себе их предъявляет). Аффект развивается в критических условиях при неспособности субъекта найти выход (адекватный) из опасных неожиданно сложившихся ситуаций. А.Н.Леонтьев: аффект возникает тогда, когда нужно что-то сделать, а сделать ничего нельзя, т.е. в безвыходных ситуациях. Критерии определения аффекта по А.Н.Леонтьеву : 1) явно выраженные вегетативные изменения; 2) расстройство сознания; 3) импульсивность поведения, отсутствие планирования; 4) несовпадение аффективного поведения с личностью.

Я.М. Калашник рассматривает патологический аффект и выделяет в его развитии три фазы: подготовительную, фазу взрыва и заключительную фазу.

Подготовительная фаза . Сознание сохраняется. Появляется напряжение эмоций, нарушается способность к рефлексии. Душевная деятельность становится односторонней из-за единственного стремления осуществить свое намерение.

Фаза взрыва . С биологической точки зрения этот процесс отражает утрату самообладания. Для этой фазы характерна беспорядочная смена представлений. Сознание нарушается: утрачивается ясность поля сознания, снижается его порог. Происходят агрессивные действия – нападения, разрушения, борьба. В некоторых случаях вместо агрессивных действий поведение приобретает пассивный характер и выражается в растерянности, бесцельной хлопотливости, неосмысленности ситуации.

Заключительная фаза . Заключительная фаза характеризуется истощением психических и физиологических сил, выраженным в равнодушии, безучастии к окружающим, склонности ко сну.

Можно выделить две функции аффекта :

1. Обладая свойством доминанты, аффект тормозит не связанные с ним психические процессы и навязывает личности способ «аварийного» разрешения ситуации (оцепенение, бегство, агрессия), сложившийся в процессе биологической эволюции.

2. Регулирующая функция аффекта состоит в образовании аффективных следов, дающих себя знать при столкновении с отдельными элементами породившей аффект ситуации и предупреждающих о возможности ее повторения.

Гнев и агрессия.

Агрессия (от лат. aggredi – нападать) – индивидуальное или коллективное поведение, действие, направленное на нанесение физического или психологического вреда, ущерба, либо на уничтожение другого человека или группы людей.

Количество работ, направленных на выяснение того, какие виды и формы агрессивных действий возможны и при каких условиях, за последние десятилетия чрезвычайно возросло. Причина этого не в последнюю очередь заключается в стремлении содействовать посредством лучшего понимания агрессивных действий предотвращению и сдерживанию явных актов насилия. Ибо террористические акты (как в странах, где идет гражданская война, так и там, где она отсутствует), новые формы преступности (такие, как ограбление банков, угон самолетов, захват заложников, шантаж), влияние сцен насилия, ежедневно «с доставкой на дом» получаемых населением от средств массовой информации, вызывают все большую обеспокоенность международной общественности.

Различение агрессивных и неагрессивных действий путем описания соответствующих поведенческих актов имеет очевидно мало смысла. Различения великого множества похожих и непохожих друг на друга способов поведения лишь тогда достигают своей цели, когда последствия, к которым стремится субъект, осуществляя действие, можно свести в силу их функциональной эквивалентности к одному общему знаменателю - намеренному причинению вреда другому человеку. Уже в 1939 г. в своей монографии «Фрустрация и агрессия», оказавшей большое влияние на дальнейшие исследования и открывшей новый этап изучения агрессии, Доллард, Дуб, Миллер, Моурер и Сирс в определении агрессии отвели место (хотя и неявно) намерению повредить другому своим действием: «Акт, целевой реакцией которого является нанесение вреда организму». Впоследствии такие авторы, как Бусс , Бандура и Уолтере , попытались описать агрессию строго бихевиористски, определив ее как причинение вреда. Однако большинство исследователей сочли такое определение неудовлетворительным и отказались от него, ибо оно ведет к рассмотрению не преднамеренного нанесения вреда как агрессии, а целенаправленного вредоносного действия, не достигшего, однако, своей цели как неагрессивного поведения.

Ряд немаловажных различий отметил Фешбах , отграничивший друг от друг экспрессивную, враждебную и инструментальную агрессию (при этом сначала из рассмотрения исключается непреднамеренная агрессия). Экспрессивная агрессия представляет собой непроизвольный взрыв гнева и ярости, нецеленаправленный и быстро прекращающийся, причем источник нарушения спокойствия не обязательно подвергается нападению (типичным примером могут служить приступы упрямства у маленьких детей). В случае, когда действие не подконтрольно субъекту и протекает по типу аффекта, говорят об импульсивной агрессии. Наиболее важным нам представляется различение враждебной и инструментальной агрессии . Целью враждебной агрессии является главным образом нанесение вреда другому, в то время как инструментальная агрессия направлена на достижение цели нейтрального характера, а агрессия используется при этом лишь в качестве средства (например, в случае шантажа, воспитания путем наказания, выстрела в захватившего заложников бандита). Инструментальную агрессию подразделяют на индивидуально и социально мотивированную (можно говорить также о своекорыстной и бескорыстной, антисоциальной и просоциальной агрессии). Важность этих различений подтвердили экспериментальными данными. Испытуемые должны были прочитать нечто вроде показаний участника о трех случаях агрессии, связанных с потерянным кошельком, и высказать свое мнение о том, является ли эта агрессия правомерной и заслуживает ли наказания. В первом случае рассказчик доходит до физического столкновения с оказавшимся бесчестным нашедшим кошелек человеком ради того, чтобы вернуть кошелек законному владельцу (просоциальная инструментальная агрессия). Во втором – он отбирает кошелек и оставляет его себе (антисоциальная инструментальная агрессия), в третьем - ударяет присвоившего кошелек человека, побуждаемый моральным негодованием (враждебная агрессия). Школьники считают просоциальную инструментальную агрессию более правомерной и менее заслуживающей наказания, чем враждебную, а эту последнюю-более правомерной и менее заслуживающей наказания, чем антисоциальную.

Уже одного этого примера достаточно, чтобы убедиться в сложности создания однозначной классификации. Ведь враждебная агрессия возмущенного рассказчика наверняка содержит элементы направленной против правонарушителя просоциальной инструментальной агрессии. Нередко также агрессия, возникающая как инструментальная, приобретает компоненты враждебности, например, если ее жертва оказывает сопротивление. Все же такого рода разграничения не совсем бесполезны. Они подготавливают почву для планомерного выявления функционально эквивалентных компонентов агрессии. Работа эта пока не завершена. Как правило, исследователи придерживаются экспериментальных схем, основанных на возбуждении просоциальной инструментальной агрессии, которая может дополняться или не дополняться враждебной агрессией. Однако в любом случае различение мотивационной структуры инструментальной и враждебной агрессии (собственно агрессии, внутренне мотивированной агрессии) представляется нам необходимым. Последняя может быть охарактеризована как более обдуманная или импульсивная. Каждый из этих типов и подтипов может быть, в свою очередь, подразделен на свои про- и антисоциальные разновидности. Разделение это, естественно, не является объективным, оно отражает точку зрения действующего субъекта, его жертвы или какого-либо наблюдателя. Причем то, что жертве или стороннему наблюдателю показалось бы антисоциальным, сам субъект действия может считать просоциальным, подправляя, кроме того, впоследствии свое описание событий. Помимо этого, возможны еще и другие подразделения агрессии, например, речь может идти об открытой или замаскированной, интравраждебной или экстравраждебной агрессии и т.д.

Эмоция гнева и общее состояние возбуждения.

Одним из спорных моментов пока еще остается вопрос: является ли гнев достаточным, необходимым или просто благоприятствующим условием агрессивного поведения? Берковитц считает гнев решающим опосредующим - звеном между фрустрацией и агрессией. Иначе говоря, гнев, по его мнению, необходим, но не достаточен, ибо для наступления враждебной агрессии требуются еще запускающие раздражители как факторы направления действия. Бандура трактует гнев как один из компонентов общего возбуждения, которое способствует агрессии, только если в данных ситуационных условиях агрессия доминирует, а ее предвосхищаемые последствия не оказываются в целом чересчур неблагоприятными. Современное состояние исследований свидетельствует в пользу третьей позиции, более сходной с точкой зрения Берковитца, чем Бандуры. Эмоциональные состояния, переживаемые в форме гнева, выполняют, по-видимому, функцию не только побуждения, но и направления, усиливая интенсивность обращенных на вызвавшую гнев причину агрессии, а также ускоряя ее совершение.

Имеющиеся на сегодня данные не оставляют сомнений в том, что гнев, возникающий в результате фрустрации и неправомерных или враждебных актов, повышает готовность к направленной на его источник агрессии. Однако не решен ряд вопросов. Повышает ли гнев агрессию и тогда, когда субъекту нетрудно предугадать ее негативные последствия? И могут ли состояния эмоционального возбуждения, вызванные источниками, отличными от фрустрации или нападения, суммироваться с наличным аффектом гнева и вести к усилению интенсивности результирующей агрессии? Каковы условия, ведущие к такого рода (ошибочной) атрибуции состояния эмоционального возбуждения?

Линейная зависимость между силой гнева и интенсивностью агрессии именно потому наблюдалась неповсеместно, что по мере усиления агрессии увеличивается также и страх перед ее предвосхищаемыми последствиями (не считая ярости и агрессивного взрыва чисто импульсивного характера). Предвидя возможность сильного возмездия, человек постарается сдержаться. Субъект может также опасаться зайти слишком далеко и наказать другого чересчур сильно, что вызовет угрызения совести или осуждение со стороны окружающих (негативная оценка другими людьми). Берковитц, Лепински и Ангуло попытались с помощью ложной обратной связи о (мнимо) физиологически измеренном состоянии возбуждения индуцировать гнев трех различных интенсивностей. Сначала испытуемый сталкивался с плохим обращением со стороны другого (подставного) испытуемого. Затем испытуемые, у которых возникал гнев средней силы, пользовались более интенсивными и продолжительными электроразрядами, чем испытуемые со слабым или же очень сильным гневом. Неожиданную нелинейность отношения между гневом и агрессивностью авторы объясняют тем, что гнев максимальной силы кажется испытуемым неуместно высоким и поэтому приводит к процессу торможения.

Возможность экспериментального исследования эмоций.

Психология на рубеже XIX-XX вв., когда в связи с развитием техники расширились возможности экспериментального исследования, сделала резкий поворот к экспериментальному как более надежному источнику данных. В гласном и негласном виде в психологической науке распространилось требование непременной «объективности» научного исследования, обязывающее ставить и обсуждать проблемы лишь в той мере, в которой они доступны эмпирической проверке.

Оценивая сегодня последствия этой коренной перемены курса, мы имеем все основания радоваться как значительному числу новых интересных фактов, полученных именно благодаря эксперименту, так и возросшей конкретности и строгости психологических работ. Однако, согласно достаточно широко разделяемому мнению, эта общая оценка не в одинаковой мере относится к отдельным областям психологической науки. По сравнению с психологией познавательных процессов, для которой эксперимент стал не только источником фактов, но и мощным стимулом общего развития, экспериментальные исследования в области эмоций носят более ограниченный характер.

Причины столь различной эффективности психологического эксперимента заключаются прежде всего в интимности эмоциональных переживаний человека, их прямой связи с тем, что в повседневном языке называется «личной жизнью»,-обстоятельствами, в силу которых человек может не проявлять желания ни вовлекаться в некоторые эмоционально значимые ситуации, ни давать отчет об испытываемых в них переживаниях. Существуют и другие причины, обнаруживающиеся, в частности, при сравнении принципиальной схемы исследований в области эмоций и в области познавательного отражения.

Так, в случае познавательных процессов обычно существует возможность опираться на два ряда явлений: объективный и субъективный, отражаемый и отраженный. По отношению к субъективному отражению первый ряд может служить своего рода образцом, «эталоном» того, что, например, должно или могло бы быть воспринято, запечатлено, заучено, постигнуто мышлением и т.п. Именно сопоставление объективного «эталона» с тем, как он отражается субъектом, открывает широкие возможности выявления особенностей познавательного отражения: пороговых характеристик, закономерностей, динамики и т. п.

При исследовании же эмоций такой возможности не существует. Эмоции выполняют функцию не отражения объективных явлений, а выражения субъективного к ним отношения. Объект или событие может вызвать эмоцию, быть ее поводом, но не может служить образцом для ее анализа и описания. Поэтому данные о том или ином эмоциональном переживании мы можем сравнивать лишь с данными о других эмоциональных переживаниях у одного и того же человека или у других людей, а не с некоторым объективным «эталоном». Это обстоятельство крайне затрудняет реализацию в области эмоций той исторической миссии «бегства от субъективности», которую должен был, как ожидалось, обеспечить эксперимент. Во всяком случае, при экспериментальном исследовании самих эмоциональных переживаний (их специфических особенностей, динамики, «качества») психология продолжает оставаться в значительной степени ограниченной возможностями вундтовского «метода впечатления» -упорядоченного субъективного наблюдения и отчета. Положение, очевидно, было бы более благоприятным, если бы оправдались те надежды, которые в период зарождения экспериментальной психологии возлагались. на второй из выделенных Вундтом методов исследования эмоций - «метод выражения». Действительно, если в том множестве объективных изменений, которые происходят при эмоциональных состояниях в мимике, физиологических функциях организма, можно было бы выделить достаточно однозначные показатели, позволяющие надежно дифференцировать эти состояния, это сделало бы эксперимент значительно менее зависимым от субъективных показаний испытуемых. Однако до сих пор объективные показатели позволяют с удовлетворительной надежностью лишь констатировать возникновение эмоциональных состояний и определять относительную количественную их выраженность. Возможности же определения на основе объективных показателей качественных различий между эмоциями пока еще сильно отстают от возможностей субъективного их различения.

Затруднения, возникающие при экспериментальном изучении эмоций, подчеркивают ценность большого числа содержащихся в этом разделе данных, которые были получены в условиях, так сказать, повышенной сложности. Однако мы еще раз говорим здесь об этих затруднениях не только для того, чтобы обратить на них внимание и предупредить читателя, начинающего знакомиться с психологией, что в этом разделе он может и не найти ответа на некоторые волнующие его вопросы.

Экспериментальное исследование выражения эмоций.

Одним из первых возник вопрос: почему у человека в эмоциональном состоянии специфически изменяется напряжение различных лицевых мышц? Классической попыткой ответить на этот вопрос была теория Ч. Дарвина, изложенная им в работе «Выражение эмоций у человека и животных» (1872). Дарвин выдвинул гипотезу, согласно которой мимические движения образовались из полезных действий. Другими словами, то, что сейчас является выражением эмоций, прежде было реакцией, имевшей определенное приспособительное значение. Мимические движения возникли из преобразованных полезных движений и представляют собой: 1) либо ослабленную форму этих полезных движений (например, оскаливание зубов при гневе является остаточной реакцией от использования их в борьбе); 2) либо их противоположность (например, расслабление мышц лица - улыбка, выражающая приветливость, является противоположностью напряжения мышц, характерного для враждебных чувств); 3) либо прямое выражение эмоционального возбуждения (дрожь-это следствие напряжения мышц при мобилизации организма, скажем, для нападения). Согласно Дарвину, мимика обусловлена врожденными механизмами и зависит от вида животных. Отсюда следует, что мимические реакции должны быть тесно связаны с определенными эмоциями. Установление таких связей сделало бы возможным распознавание эмоций по мимическому выражению.

Оказалось, что теория Дарвина верна лишь отчасти, там каждое мимическое выражение не полностью детерминировано врожденными факторами». Об этом свидетельствуют многочисленные наблюдения и экспериментальные данные. Множество исследований было посвящено выяснению того, способен ли человек- и в какой мере - правильно распознавать мимические реакции других людей. В этих исследованиях использовалось три вида материала: рисунки мимических реакций, фотографии изображения эмоций актерами и фотографии спонтанного выражения эмоций.

Исследования, в которых использовались рисунки мимических реакций, исходили из положения, сформулированного еще в 1859 г. немецким анатомом Пидеритом, согласно которому мимическое выражение можно охарактеризовать с помощью нескольких элементарных выразительных движений. Пидерит составил множество схематических рисунков. На основе этих рисунков Боринг и Титченер создали взаимозаменяемые изображения отдельных частей лица и, комбинируя их, получили 360 схем мимического выражения. При предъявлении этих вариантов испытуемым каждый из них казался вполне естественным. Однако, когда нужно было назвать эмоцию, соответствующую этим изображениям, мнения оценивающих обнаружили довольно большие расхождения; так, лицо, которое должно выражать, по мнению авторов, презрение, описывалось такими понятиями, как упрямство, рассеянность, неодобрение, пренебрежение, отвращение; большинство (34%) испытуемых употребили, однако, определение «презрение».

Но в отдельных случаях наблюдалось совпадение суждений. В табл. 2 приведены результаты исследования группы, состоящей из 1300 испытуемых.

Таблица 2 Результаты исследования

Поскольку испытуемые должны были выбирать определения из списка, содержащего 18 названий, полученные результаты значительно превышают случайные и свидетельствуют о том, что черты, выделенные Пидеритом, достаточно хорошо соответствуют выражению отдельных эмоций.

Аналогичное исследование было проведено с фотографиями актеров, изображавших различные эмоции. Лангфелд установил, что число правильных оценок чувств, которые хотел изобразить актер, составляет от 17 до 58%, то есть не выше, чем число правильных оценок профилей Пидерита. Установлено также, что объяснение и упражнение могут улучшить результаты оценок.

В рассмотренных экспериментах оценки испытуемыми выражения лица имели качественный характер и классифицировались дихотомически (как правильные или неправильные).

При таком подходе не учитывается, однако, то, что выражение некоторых эмоций является весьма сходным. Так, в упоминавшемся эксперименте с рисунками Пидерита многие испытуемые определяли выражение лица, которое должно было передавать состояние неожиданности как «изумление»; это не является большой ошибкой, так как оба выражения лица имеют между собой много общего. Это наводит на мысль, что отдельные формы мимического выражения не являются качественно особыми и их можно представить в виде некоторого континуума, построив шкалу мимического выражения. Первая попытка построить такую шкалу принадлежит Вудвортсу. Позднее эта шкала была усовершенствована Шлосбергом (1952).

Шкала Шлосберга является круговой. Она включает шесть основных категорий: 1) любовь, радость, счастье; 2) удивление; 3) страдание, страх; 4) решимость, гнев; 5) отвращение; 6) презрение.

Чем больше расстояние между отдельными позициями на шкале, тем менее сходны соответствующие мимические выражения; но поскольку шкала имеет круговую форму,

Таблица 3. Шкала мимического выражения Шлосберга. На осях “принятие-непринятие” и “удовольствие-неудоволдьствие” отмечено 9 ступеней, характеризующих силу проявления реакций. Цифры с краю (1,00, 2,00 и т.д.) обозначают качественно различные пункты шкалы.

за пунктом 6 следует пункт 1, это означает, что эти выражения являются родственными. Согласно Шлосбергу, мимические выражения на этой круговой плоскости можно описать с помощью двух координат, характеризующих два основных измерения эмоций:

удовольствие - неудовольствие (от пункта 1 до пункта 4), .

принятие -непринятие (от пункта 2,5 до пункта 5,5).

Удаление по оси от края к центру указывает на все более слабое проявление данного мимического выражения; в центре находится нулевая точка-нейтральное выражение. Дальнейшее перемещение по этой же оси в направлении края будет означать усиление противоположного выражения.

Пользуясь такой шкалой, Шлосберг провел ряд исследований, в которых испытуемые должны были раскладывать фотографии согласно принципу предложенной им шкалы. Было установлено, что ошибки оценок колебались в довольно узких пределах. Правильность оценок зависела от степени выраженности эмоций в мимике, то есть от удаленности оцениваемого изображения от центра системы координат; чем ближе оно к краю 1 (то есть чем сильнее экспрессия), тем правильнее были оценки.

Успешность исследований, опирающихся на шкалу Шлосберга, говорит о том, что предположение о существовании континуума различных мимических выражений, а также выделение двух измерений этих выражений основываются на верных предпосылках.

В более поздних работах Шлосберг дополнил свою схему третьим измерением, отражающим уровень активации, который он назвал измерением интенсивности. Полюса этого измерения составляют, с одной стороны, сон, с другой - напряжение. Ось этого измерения так наклонена к плоскости двух предыдущих, что максимум напряжения положительно коррелирует с состоянием неудовольствия.

Рассмотрим эти три измерения подробнее. Первое из них, удовольствие-неудовольствие, соответствует общепринятой характеристике эмоций как полярного явления с положительным или отрицательным знаком. Труднее интерпретировать второе измерение: принятие (внимание)-непринятие. Описывая это измерение, Шлосберг поясняет, что “внимание” (английское attention мы переводим как “принятие”) характеризуется максимальной установкой и готовностью рецепторов к приему раздражений (как, например, при неожиданности, удивлении), тогда как “непринятие” должно означать “закрытие путей” для поступления раздражений, как это бывает в случае презрения или отвращения. Однако возникает сомнение, правильно ли концепция рецепторной готовности описывает полученные факты. При круговой шкале из нее следует, что выражение любви не предполагает установки рецепторов на прием раздражителей - максимальное выражение любви соответствует нулевой точке на шкале “принятие - непринятие”. Сомнительным представляется также то, что максимум неудовольствия соответствует мимике гнева, а не мимике страдания. Третье измерение Шлосберга не вызывает сомнений; оно соответствует выделенному нами выше измерению “степень возбуждения”. Не вполне ясно только, действительно ли при положительных эмоциях невозможно достижение такой степени возбуждения, которая характерна для отрицательных эмоций. Повседневные наблюдения этого не подтверждают. Данную интерпретацию мимического выражения эмоций следует, видимо, принять как гипотезу, нуждающуюся в дальнейшем анализе. Можно ли рассматривать результаты исследований Шлосберга как довод в пользу того, что отдельные эмоции имеют устойчивое мимическое выражение и что с помощью специально разработанной шкалы можно с большой точностью идентифицировать эти выражения?

На этот вопрос нельзя ответить утвердительно. В исследованиях Шлосберга использовались фотографии людей, изображавших различные эмоции, поэтому следовало бы выяснить, допускает ли такую интерпретацию спонтанное выражение эмоций.

Исследование подлинных эмоций сталкивается со значительными трудностями. Действительно, как получить достаточно большое число различных фотографий подлинных эмоциональных реакций? И как вызвать у человека реальное переживание эмоций, не вторгаясь в его жизнь? Стремясь преодолеть подобные затруднения, некоторые психологи прибегали к весьма драматическим методам. К наиболее известным из такого рода исследований относятся эксперименты Лэндиса.

Лэндис проводил свои эксперименты в 20-х годах (результаты их опубликованы в 1924 г.). Это были, несомненно, очень жестокие эксперименты. Так, чтобы вызвать сильные отрицательные эмоции, за спиной испытуемого неожиданно раздавался выстрел; испытуемому приказывали отрезать большим ножом голову живой белой крысе, а в случае отказа экспериментатор сам у него на глазах совершал эту операцию, в других случаях испытуемый, опуская руку в ведро, неожиданно находил там трех живых лягушек и одновременно подвергался удару электрического тока и т.д.

На протяжении всего эксперимента испытуемых фотографировали. Чтобы облегчить объективное измерение мимических реакций, основные группы мышц лица обводились углем. Это позволяло впоследствии - на фотографиях - измерять смещения, которые происходили при различных эмоциональных состояниях в результате сокращения мышц.

Вместе с тем было установлено, что у каждого испытуемого есть некоторый характерный для него репертуар мимических реакций, повторяющихся в различных ситуациях: закрывать или широко раскрывать глаза, морщить лоб, открывать рот и т. д.

Некоторый свет на причину такого несоответствия другим исследованиям проливают данные дополнительных опытов, проведенных Лэндисом с тремя из его испытуемых. Он просил их попытаться изобразить некоторые эмоции, испытанные ими в эксперименте (религиозные чувства, отвращение, страх и т. д.). Оказалось, что мимическая имитация эмоций соответствовала общепринятым формам экспрессии, но совершенно не совпадала с выражением лиц тех же самых испытуемых, когда они переживали подлинные эмоции.

Представление о том, что по выражению лица можно судить об испытываемых человеком эмоциях, верно, если оно относится к конвенциональным мимическим реакциям, к тому своеобразному языку мимики, которым пользуются люди для преднамеренного сообщения о своих установках, замыслах, чувствах. Возможно, что это представление верно и в отношении спонтанной мимики, но при условии, что имеются в виду хорошо знакомые люди. Когда нам приходится долго общаться с человеком, мы узнаем, что такое-то выражение лица означает у него раздражение, тогда как другое - восторг. Помимо общего языка эмоций, необходимо знать еще язык индивидуальный, то есть язык мимики конкретного человека. Обычно мы постигаем язык эмоций лишь близких нам людей.

Неоднократно в исследованиях предпринимались попытки выявить с помощью звукозаписи вызываемые эмоциями изменения голоса. Однако в виду множества факторов, от которых зависят особенности записи, эти попытки до сих пор не увенчались успехом.

Выражение эмоций голосом, так же как и мимическое выражение, имеет как врожденные видотипичные компоненты, так и приобретенные - социально обусловленные и формирующиеся в процессе индивидуального развития компоненты. Врожденными механизмами обусловлены такие проявления, как изменение силы голоса (при изменении эмоционального возбуждения) или дрожание голоса (под влиянием волнения). При усилении эмоционального возбуждения возрастает количество функциональных единиц, актуализированных к действию, что оказывает влияние на усиление активации мышц, участвующих в голосовых реакциях.

Иногда сильное возбуждение может, напротив, проявляться в уменьшении силы голоса (можно говорить шипящим от ярости голосом). Эта форма является следствием сочетания врожденной тенденции к усилению голоса под влиянием эмоций и приобретенной способности не издавать слишком сильных звуков.

Что касается движений всего тела - пантомимики, то здесь удалось выявить одну отчетливую комплексную реакцию, возникающую в ответ на сильный внезапный раздражитель, прежде всего звуковой. Это так называемая реакция вздрагивания. Некоторые авторы считают, что эта реакция предшествует собственно эмоциональным реакциям. К последним можно относить лишь более развитые ее формы. Эти более развитые формы носят явный отпечаток социальной обусловленности.

Исследование влияния эмоций на восприятие.

Как известно, восприятие является сложным явлением. Оно включает такие процессы, как выделение фигуры из фона, оценку величины, яркости и удаленности воспринимаемого предмета, выделение деталей, из которых состоит предмет. Каждый из этих процессов может подвергаться изменениям под влиянием эмоциональных факторов.

Влияние эмоционального опыта на выделение фигуры из фона. Процесс выделения фигуры из фона играет в восприятии существенную роль. Среди факторов, детерминирующих этот процесс, в первую очередь, обычно указывают на организацию перцептивного материала. Однако оказалось, что на ход и результат этого процесса оказывают влияние также и факторы эмоциональной природы. Об этом говорят, в частности, исследования Шафера и Мэрфи (1960). Испытуемым примерно на 1/3 с показывали контур лица (см. рис.1) и предлагали запомнить одновременно предъявляемые названия.

Лица предъявлялись многократно, причем два из них постоянно подкреплялись вознаграждением - после их экспозиции испытуемый получал 2 или 4 цента, за экспозицией остальных лиц регулярно следовало наказание - испытуемый сам должен был платить 2-4 цента. Каждое лицо экспонировалось 25 раз; вознаграждения и наказания распределялись таким образом, чтобы в конце эксперимента испытуемые могли немного заработать (примерно 15 центов). Критический момент эксперимента

Рис.1. Профили, предъявлявшиеся в эксперименте Шафера и Мэрфи.

Рис. 2. Профили, соединенные в двойственные фигуры.

состоял в предъявлении двойственной фигуры, получаемой путем сочетания двух профилей (см. рис. 2).

Испытуемые должны были сказать, какое лицо они видят на этом двойственном рисунке. Оказалось, что из общего числа 67 предъявлений в 54 случаях испытуемые воспринимали лицо, которое сопровождалось положительным подкреплением. Другими словами, из фона выделялась та конфигурация раздражителей, с которой был связан положительный эмоциональный опыт.

Следует подчеркнуть, что испытуемым не сообщали, за что они получали вознаграждение или наказание. Тенденция к восприятию того, что получало положительное подкрепление, проявлялась как бы автоматически.

С точки зрения здравого смысла результат данного исследования может показаться совершенно очевидным; разве не естественно, что у нас существует тенденция к восприятию того, что влечет за собой награду или поощрение? Однако дело обстоит отнюдь не так просто. Возникает вполне законный вопрос: почему получение 15 центов должно оказывать какое бы то ни было влияние на организацию поля восприятия? Почему наши глаза лучше видят то, что сулит столь незначительное вознаграждение? Заслуживают ли результаты эксперимента доверия?

В пользу полученных данных свидетельствует тот факт, что два других исследователя, повторивших эксперимент, а именно Смит и Хохберг (1953), получили аналогичные результаты.

Здесь следовало бы сделать оговорку в отношении возможности сравнивать влияние наказания и вознаграждения. Постман считает, что вознаграждение является более эффективным, чем наказание. Однако трудно доказать этот тезис, поскольку не существует общей шкалы, с помощью которой можно было бы сравнивать силу вознаграждений и наказаний. Имеет ли потеря 15 центов такую же негативную силу, как приобретение 15 центов - позитивную? Это кажется весьма сомнительным: нельзя прямо сравнивать величину наказания с величиной вознаграждения, даже если они измеряются одними и теми же единицами, например, денежными. Не имея же возможности сравнивать субъективную эмоциональную значимость применяемых раздражителей, мы не можем согласиться с утверждением Постмана.

Существует ли перцептивная защита? Перцептивное игнорирование некоторых раздражителей было обнаружено во время клинических наблюдений и в естественных условиях, однако возникает вопрос: можно ли вызвать этот феномен в контролируемых экспериментальных условиях? Одной из первых и наиболее известных попыток проверить эти наблюдения был эксперимент, который провел в 40-х годах Мак-Гиннис. Он экспонировал тахистоскопически 18 слов, среди которых были так называемые слова табу (непристойные слова). Показателем перцептивных действий было минимальное время экспозиции, необходимое для распознавания слова. Для определения эмоционального влияния, которое оказывают слова, измерялась кожногальваническая реакция.. Мак-Гиннис установил три основных факта:

1) для распознавания слов табу требуется более длительная экспозиция;

2) КГР при этих словах была большей;

3) испытуемые считали, что распознавали слова табу так же быстро, как и другие слова.

Таким образом, оказалось, что эмоционально значимые слова труднее распознавать, чем нейтральные, причем эти затруднения могут субъектом и не осознаваться. Эти данные были признаны экспериментальным подтверждением феномена перцептивной защиты. Однако такой вывод был преждевременным.

Более тщательный анализ фактов поколебал сформулированный таким образом тезис. Возражения противного представили Хауэс и Соломон. Прежде всего они обратили внимание на то, что, согласно теории восприятия, время распознавания слова зависит от частоты его употребления в языке. Слова табу появляются в печати, несомненно, реже (либо вовсе не появляются), тогда как нейтральные слова встречаются часто, и это различие будет влиять на легкость (время) распознавания слов. Такое представление получило экспериментальное подтверждение: для контрольного эксперимента Постман и его сотрудники выбрали одинаково часто употребляемые слова табу и нейтральные слова (на основе частотного словаря английского языка, разработанного Торндайком и Лорджем). В этом случае оказалось, что время распознавания слов табу не отличалось от времени распознавания нейтральных слов.

Основываясь на этих данных, исследователи не могли решить спор окончательно. Мак-Гиннис повторил свой эксперимент, подобрав на этот раз слова с одинаковой частотой употребления и использовав в качестве испытуемых, помимо нормальных людей, еще и психически больных. В этом эксперименте Мак-Гиннис снова обнаружил различия во времени распознавания слов. Они отчетливо проявились у больных; у нормальных же испытуемых они были значительно меньше по сравнению с предыдущим исследованием.

Стало быть, если феномен перцептивной защиты и существует, то он не является слишком сильным и всеобщим, у разных людей он проявляется с различной силой.

Восприятие и эмоциональное состояние. Независимо от того, воспринимает ли человек предмет, имеющий для него значение, или же относительно нейтральный предмет, на содержание восприятия могут оказывать влияние эмоции, вызванные ранее действовавшими факторами. Это влияние проявляется прежде всего в изменении значения воспринимаемого содержания.

Одной из первых попыток экспериментального изучения этого влияния, предпринятой еще в 30-х годах, было исследование Меррея, проведенное с пятью одиннадцатилетними девочками. Испытуемые должны были оценить по девятибалльной шкале фотографии незнакомых им людей. Предлагались две серии (А и Б) фотографий, по 15 в каждой. Оценки производились три раза: в субботу днем, после возвращения из поездки (серия А), в субботу вечером, после “страшной игры в убийцу”, вызывавшей сильное возбуждение и страх (серии А и Б), и в воскресенье днем, после возвращения с прогулки (серия Б). Девочки должны были оценить, насколько хорошими или плохими кажутся им предъявленные лица. Сравнивая баллы, которые были поставлены лицам из серий А и Б в двух ситуациях, (нейтральной и возбуждающей), можно было оценить влияние эмоционального возбуждения, одновременно исключая влияние фактора очередности предъявления. Результаты исследования показали, что состояние возбуждения вызывало изменение оценок: в 70% случаев эти изменения были негативными, то есть под влиянием возбуждающей игры девочки оценили лица как “более плохие”. Следует, однако, отметить, что этот эффект не был сильно выраженным: изменение оценок составило в среднем, около 0,5 балла по девятибалльной шкале.

Аналогичный результат был получен в исследованиях, проведенных со студентами Варшавского университета, которые перед экзаменом (это был их первый экзамен в высшей школе) встречались с неизвестным им лицом якобы для выполнения некоторых предэкзаменационных формальностей. После экзамена они заполняли специальный лист, на котором должны были дать оценку этому человеку с помощью семибалльной шкалы. Спустя несколько дней те же самые студенты выполняли легкий тест, после которого должны были с помощью такого же листа оценить человека (ранее им неизвестного), проводившего это исследование. В обеих ситуациях экзаменационной (вызывавшей сильное эмоциональное возбуждение) и тестовой (вызывавшей, как предполагалось, значительно более слабое возбуждение) -объектом наблюдения были две молодые женщины А и Б.

Половина испытуемых (группа I) видела А в ситуации сильного возбуждения, а Б - в ситуации слабого возбуждения, другая половина (группа II) -наоборот. Испытуемыми были студентки в возрасте 17-25 лет.

Такая организация эксперимента позволила сравнить оценки, которые получило лицо А в группе сильного эмоционального возбуждения (I) и в группе слабого возбуждения (II). Таким же образом сравнивались оценки, которые получило лицо Б.

Проводилось еще одно сравнение: для каждого испытуемого вычислялся показатель перцептивных изменений, характеризующий различие между оценками лиц А и Б на каждой из 14 шкал. Положительное значение показателя означало более высокую оценку лица, с которым испытуемые встретились в ситуации слабого возбуждения. В дальнейшем испытуемые были разделены на три группы: группу, в которой преобладали отрицательные показатели (выше

оценивалось лицо, с которым испытуемые встречались перед экзаменом); группу, в которой преобладали положительные показатели (выше оценивалось лицо, которое проводило тестовое исследование) , и группу, в которой число тех и других показателей было одинаковым (на одной половине шкал испытуемые отдавали преимущество лицу А, на другой-лицу Б).

Испытуемым, находившимся в состоянии сильного эмоционального возбуждения, оцениваемый человек казался некрасивым, менее интересным, недостаточно ловким, а также менее симпатичным, менее приветливым.

Таблица 5 Результаты исследования

Представленные результаты свидетельствуют о том, что изменения, происходящие в восприятии, в какой-то мере связаны с содержанием эмоций: отрицательное эмоциональное состояние (страх, беспокойство, напряжение, предэкзаменационное возбуждение) вызывало смещение оценок в отрицательную сторону.

Таким образом, нами рассмотрены основные проблемы психологии эмоций, где раскрыты вопросы о соотношении эмоций и процессов познания, мотивации; выделены возможные основания классификации эмоций (сделан акцент на функциональную классификацию эмоций); подробно проанализированы функции эмоций. В учебном пособии кратко представлены различные теории эмоций, такие, как психоаналитическая концепция аффекта, когнитивная теория эмоций, периферическая теория эмоций Джемса –Ланге, теория дифференциальных эмоций. Помимо этого рассмотрены и отечественные теории эмоций П. В. Симонова, С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева. Сделана попытка предоставить читателю описание многочисленных эмоциональных состояний, выделить основания их дифференциации. Кроме того, читатель познакомился с возможностями экспериментального исследования эмоций, что позволит ему глубже проанализировать имеющиеся достижения и рационально их использовать.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru

Курсовая работа

«Проблема эмоции в психологии»

Введение

Глава 1. Теоретический анализ понятия «эмоции» в психологии

1.1 Основная характеристика понятия «эмоции»

1.2 Классификация эмоций

1.3 Физиологическая основа чувств и эмоций

1.4 Теории эмоций

1.5 Функции эмоций

1.6 Управление эмоциями

Выводы по первой главе

Глава 2. Экспериментальное изучение эмоций

2.1 Организация исследования

2.2 Анализ результатов исследования

Выводы по второй главе

Заключение

Список литературы

Приложение

Введение

Когда мы наблюдаем восход солнца, читаем книгу, слушаем музыку, ищем ответ на возникший вопрос или мечтаем о будущем, то мы проявляем свое отношение к познаваемому миру. Читаемая книга, выполняемая работа могут нас радовать или огорчать, вызывать удовольствие или разочарование. Радость, грусть, боязнь, страх, восторг, досада -- вот разнообразный спектр чувств и эмоций, возникающий в процессе познания и деятельности человека и влияющий на его протекание. В эмоциях и чувствах человек проявляет свое отношение к содержанию познаваемого .

Изучение генезиса человеческих эмоций имеет весьма важное психолого-педагогическое значение. Данным вопросом занимались следующие российские и зарубежные исследователи и специалисты в этой области: Т.С. Балакирева, И.О. Карелина, С.В. Крюкова, Н.П. Слободяник, Л.С. Выготский, Я.3. Неверович, А.В. Запорожец, В.В. Лебединский, О.С. Никольская, К. Ланге, Д. Сингер и др..

Обучение детей предполагает не только формирование у них определенной системы знаний, умений и навыков, но и формирование эмоционального отношения к себе и окружающей действительности. Развитие ребенка теснейшим образом взаимосвязано с особенностями мира его чувств и переживаний. Эмоции, с одной стороны, являются «индикатором» состояния ребенка, с другой - сами существенным образом влияют на его познавательные процессы и поведение, определяя направленность его внимания, особенности восприятия окружающего мира, логику суждений. Все изменения, происходящие на протяжении детства в познавательной деятельности, необходимо связывать, как справедливо указывал Л.С.Выготский, с глубокими изменениями в эмоциональной сфере личности ребенка . эмоция чувство общительность

Эмоции не только воздействуют на все компоненты познания, но и тесно связаны со всеми психическими процессами: ощущением, восприятием, вниманием, воображением, памятью, мышлением, мотивацией и волевой регуляцией. Развитие личности, способной к восприятию и пониманию собственных эмоциональных состояний и эмоциональных проявлений других людей, рассматривается как условие успешной ее адаптации в современном социокультурном пространстве.

В связи с этим, целью нашей работы является изучить психологическую сущность эмоций и способов управления ими.

Предметом данного исследования является сущность понятия эмоции.

Объектом исследования являются эмоции, как психологическая категория.

Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи:

1. Проанализировать проблему эмоций в психолого-педагогической литературе.

2. Рассмотреть различные теоретические подходы к понятию «эмоции».

3. Рассмотреть классификацию, основные виды и функции эмоции.

4. Рассмотреть возможности управления эмоциями и их значение в жизни человека.

5. Представить описание эмпирического исследования по вопросу изучения эмоций.

Глава 1. Теоретический анализ понятия «эмоции» в психологии

1.1 Основная характеристика понятия «эмоции»

Мир эмоций очень сложен и многообразен. Тонкость его организации и многогранность выражения нередко не осознается самим человеком. Сложность психического анализа испытываемых чувств объясняется также тем, что отношение к предметам и явлениям зависит от той познавательной деятельности или волевой активности, которую проявляет личность. Эмоции - это своеобразное личностное отношение человека к окружающей действительности и к самому себе. В содержание эмоциональной сферы входят как конкретные эмоциональные состояния, переживаемые в виде эмоций, аффектов, настроений, так и устойчивые личностные образования в виде интеллектуальных, эстетических, нравственных и других чувств. В самом широком плане выделяют позитивные переживания: восхищение, ликование, радость и т.д.; и негативные - зависть, грусть, отчаяние, ревность и т.д. Они либо стимулируют активность, либо наоборот, подавляют и разрушают ее. В них выражается оценка индивидом своего взаимодействия со средой .

Эмоции - особый класс субъективных психологических состояний, отражающих в форме непосредственных переживаний, ощущений приятного или неприятного, отношения человека к миру и людям, процесс и результаты его практической деятельности. К классу эмоций относятся настроения, чувства, аффекты, страсти, стрессы. Это так называемые «чистые» эмоции. Они включены во все психические процессы и состояния человека. Любые проявления его активности сопровождаются эмоциональными переживаниями.

В психологическом словаре дается следующее определение эмоций: «Эмоции (от лат. emovere - возбуждать, волновать) -- состояния, связанные с оценкой значимости для индивида действующих на него факторов и выражающиеся прежде всего в форме непосредственных переживаний удовлетворения или неудовлетворения его актуальных потребностей».

У человека главная функция эмоций состоит в том, что благодаря эмоциям мы лучше понимаем друг друга, можем, не пользуясь речью, судить о состояниях друг друга и лучше пред настраиваться на совместную деятельность и общение. Замечательным, например, является тот факт, что люди, принадлежащие к разным культурам, способны безошибочно воспринимать и оценивать выражения человеческого лица, определять по нему такие эмоциональные состояния, как радость, гнев, печаль, страх, отвращение, удивление. Это, в частности, относится и к тем народам, которые вообще никогда не находились в контактах друг с другом.

Данный факт не только убедительно доказывает врожденный характер основных эмоций и их экспрессии на лице, но и наличие генотипически обусловленной способности к их пониманию у живых существ. Хорошо известно, что высшие животные и человек способны по выражению лица воспринимать и оценивать эмоциональные состояния друг друга.

Сравнительно недавно проведенные исследования показали, что антропоиды так же, как и человек, способны не только «читать» по лицу эмоциональные состояния своих сородичей, но и сопереживать им, испытывая, вероятно, при этом такие же эмоции, как и то животное, которому они сопереживают. В одном из экспериментов, где проверялась подобная гипотеза, человекообразная обезьяна вынуждена была наблюдать за тем, как на ее глазах наказывают другую обезьяну, которая при этом испытывала внешне ярко проявляемое состояние невроза. Впоследствии оказалось, что аналогичные физиологические функциональные изменения были обнаружены и в организме «наблюдателя» - той обезьяны, которая просто смотрела, как в ее присутствии наказывают другую.

Однако врожденными являются далеко не все эмоционально-экспрессивные выражения. Некоторые из них, как было установлено, приобретаются прижизненно в результате обучения и воспитания. В первую очередь данный вывод относится к жестам как способу культурно обусловленного внешнего выражения эмоциональных состояний и аффективных отношений человека к чему-либо.

В отечественной психологии длительное время эмоциональные процессы человека исследовались значительно менее интенсивно, чем познавательные процессы. В частности, Л.С. Выготский писал, что «у людей эмоция изолируется от царства инстинктов и переносится в совершенно новую сферу психического» . Для нас это положение особенно важно, поскольку оно дает основание считать, что эмоции развиваются и специфическим образом функционируют благодаря условиям в структуре различной деятельности человека и общения в том числе. Автор развивает диалектико-материалистический подход к психологическому исследованию эмоций и чувств. Одним из основных вопросов психологии он считал «вопрос о связи между интеллектом и аффектом». Именно в отрыве интеллектуальной стороны нашего сознания от его аффективной, волевой стороны видел Л.С.Выготский один из основных пороков всей традиционной психологии.

Еще более остро проблема «интеллекта и аффекта» ставилась в работах С.Л. Рубинштейна. Идея о единстве когнитивных и эмоциональных процессов пронизывает все его работы. Подлинной конкретной единицей психического, автор считает, целостный акт отражения объекта субъектом. Это отражение весьма сложно, включает единство двух противоположных компонентов - знания и отношения, интеллектуального и аффективного, из которых то один, то другой выступает в качестве преобладающего . Реализуя эту идею, Рубинштейн приходит к выводу: "сама эмоция - это единство эмоционального и интеллектуального" . Таким образом, без участия эмоционально-чувственной сферы не протекает ни один психический процесс, ни одна деятельность человека. Довольно часто эмоциональный компонент при этом выступает в качестве преобладающего.

А.Н.Леонтьев считал, что «функция эмоций состоит в наведении субъекта на их действительный источник, в том, что эмоции сигнализируют о личностном смысле бытия, событий, разыгрывающихся в его жизни» . Автор рассматривает вопрос об эмоциях и чувствах в системе деятельности: «Эмоции, не подчиняют себе деятельность, а являются ее результатом и «механизмом» ее движения» . Высказывается им определенная позиция по вопросу о функции эмоций: «Эмоции выполняют функцию внутренних сигналов, внутренних в том смысле, что они не являются психическим отражением самой предметной действительности. Особенность эмоций состоит в том, что они отражают отношения между мотивами (потребностями) и успехом или возможностью успешной реализации, отвечающей им деятельности субъекта. При этом речь идет не о рефлексах этих отношений, а о непосредственно чувственном их отражении, о переживании» . В аспекте возникновения эмоций важно, что «эмоции релевантны деятельности, а не являются реализующими ее действиями или операциями» .

Жизнь без эмоций так же невозможна, как и без ощущений. Эмоции, утверждал знаменитый естествоиспытатель Ч Дарвин, возникли в процессе эволюции как средство, при помощи которого живые существа устанавливают значимость тех или иных условии для удовлетворения актуальных для них потребностей.

У высших животных, и особенно у человека, выразительные движения стали тонко дифференцированным языком, с помощью которого живые существа обмениваются информацией о своих состояниях и о том, что происходит вокруг. Это - экспрессивная и коммуникативная функции эмоций. Они же являются важнейшим фактором регуляции процессов познания.

В критических условиях при неспособности субъекта найти быстрый и разумный выход из опасной ситуации возникает особый вид эмоциональных процессов - аффект. Одно из существенных проявлении аффекта состоит в том, что он, «навязывая субъекту стереотипные действия, представляет собой определенный закрепившийся в эволюции способ «аварийного» разрешения ситуаций, бегство, оцепенение, агрессию и т.п.

На важную мобилизационную, интегративно-защитную роль эмоций в свое время указывал П.К. Анохин. Он писал: «Производя почти моментальную интеграцию (объединение в единое целое) всех функций организма, эмоции сами по себе и в первую очередь могут быть абсолютным сигналом полезного или вредного воздействия на организм, часто даже раньше, чем определены локализация воздействии и конкретный механизм ответной реакции организма» . Благодаря вовремя возникшей эмоции организм имеет возможность чрезвычайно выгодно приспособиться к окружающим условиям. Он в состоянии быстро, с большой скоростью отреагировать на внешнее воздействие, не определив еще его тип, форму, другие частные конкретные параметры.

Эмоциональные ощущения биологически, в процессе эволюции закрепились как своеобразный способ поддержания жизненного процесса в его оптимальных границах и предупреждают о разрушающем характере недостатка или избытка каких-либо факторов.

Чем более сложно организовано живое существо, чем более высокую ступень на эволюционной лестнице оно занимает, тем богаче та гамма всевозможных эмоциональных состояний, которые оно способно переживать. Количество и качество потребностей человека в общем и целом соответствует числу и разнообразию характерных для него эмоциональных переживаний и чувств, причем чем выше потребность по своей социальной и нравственной значимости, тем возвышеннее связанное с ней чувство.

Самая старая по происхождению, простейшая и наиболее распространенная среди живых существ форма эмоциональных переживаний - это удовольствие получаемое от удовлетворения органических потребностей, и неудовольствие, связанное с невозможностью это сделать при обострении соответствующей потребности. Практически все элементарные органические ощущения имеют свой эмоциональный тон. О тесной связи, которая существует между эмоциями и деятельностью организма, говорит тот факт, что всякое эмоциональное состояние сопровождается многими физиологическими изменениями организма.

Это обстоятельство является существенным для понимания жизненной роли эмоций. Оно говорит о том, что наши субъективные переживания не являются непосредственным, прямым отражением собственных органических процессов. С особенностями переживаемых нами эмоциональных состояний связаны, вероятно, не столько сопровождающие их органические изменения, сколько возникающие при этом ощущения.

Тем не менее определенная зависимость между спецификой эмоциональных ощущений и органическими реакциями все же имеется. Она выражается в виде следующей, получившей экспериментальное подтверждение связи: чем ближе к центральной нервной системе расположен источник органических изменений, связанных с эмоциями, и чем меньше в нем чувствительных нервных окончаний, тем слабее возникающее при этом субъективное эмоциональное переживание. Кроме того, искусственное понижение органической чувствительности приводит к ослаблению силы эмоциональных переживаний.

Основные эмоциональные состояния, которые испытывает человек, делятся на собственно эмоции, чувства и аффекты. Эмоции и чувства предвосхищают процесс, направленный на удовлетворение потребности, имеют идеаторный характер и находятся как бы в начале его. Эмоции и чувства выражают смысл ситуации для человека с точки зрения актуальной в данный момент потребности, значение для ее удовлетворения предстоящего действия или деятельности. Эмоции могут вызываться как реальными, так и воображаемыми ситуациями. Они, как и чувства, воспринимаются человеком в качестве его собственных внутренних переживаний, передаются другим людям, сопереживаются.

Эмоции относительно слабо проявляются во внешнем поведении, иногда извне вообще незаметны для постороннего лица, если человек умеет хорошо скрывать свои чувства. Они, сопровождая тот или иной поведенческий акт, даже не всегда осознаются, хотя всякое поведение связано с эмоциями, поскольку направлено на удовлетворение потребности. Эмоциональный опыт человека обычно гораздо шире, чем опыт его индивидуальных переживаний. Чувства человека, напротив, внешне весьма заметны.

Эмоции и чувства - личностные образования. Они характеризуют человека социально психологически. Подчеркивая собственно личностное значение эмоциональных процессов, В.К. Вилюнас пишет: «Эмоциональное событие может вызвать формирование новых эмоциональных отношений к различным обстоятельствам... Предметом любви-ненависти становится все, что познается субъектом как причина удовольствия-неудовольствия» .

Эмоции обычно следуют за актуализацией мотива и до рациональной оценки адекватности ему деятельности субъекта. Они есть непосредственное отражение, переживание сложившихся отношений, а не их рефлексия. Эмоции способны предвосхищать ситуации и события, которые реально еще не наступили, и возникают в связи с представлениями о пережитых ранее или воображаемых ситуациях.

Чувства же носят предметный характер, связываются с представлением или идеей о некотором объекте. Другая особенность чувств состоит в том, что они совершенствуются и, развиваясь, образуют ряд уровней, начиная от непосредственных чувств и кончая высшими чувствами, относящимися к духовным ценностям и идеалам.

Чувства носят исторический характер. Они различны у разных народов и могут по-разному выражаться в разные исторические эпохи у людей, принадлежащих к одним и тем же нациям и культурам.

В индивидуальном развитии человека чувства играют важную социализирующую роль. Они выступают как значимый фактор в формировании личности, в особенности ее мотивационной сферы. На базе положительных эмоциональных переживаний типа чувств появляются и закрепляются потребности и интересы человека.

Чувства - продукт культурно-исторического развития человека. Они связаны с определенными предметами, видами деятельности и людьми, окружающими человека.

Чувства выполняют в жизни и деятельности человека, в его общении с окружающими людьми мотивирующую роль. В отношении окружающего его мира человек стремится действовать так, чтобы подкрепить и усилить свои положительные чувства. Они у него всегда связаны с работой сознания, могут произвольно регулироваться.

Аффекты - это особо выраженные эмоциональные состояния, сопровождаемые видимыми изменениями в поведении человека, который их испытывает. Аффект не предшествует поведению, а как бы сдвинут на его конец. Это реакция, которая возникает в результате уже совершенного действия или поступка и выражает собой его субъективную эмоциональную окраску с точки зрения того, в какой степени в итоге совершения данного поступка удалось достичь поставленной цели, удовлетворить стимулировавшую его потребность.

Аффекты способствуют формированию в восприятии так называемых аффективных комплексов, выражающих собой целостность восприятия определенных ситуаций. Развитие аффекта подчиняется следующему закону: чем более сильным является исходный мотивационный стимул поведения и чем больше усилий пришлось затратить на то, чтобы его реализовать, чем меньше итог, полученный в результате всего этого, тем сильнее возникающий аффект. В отличие от эмоций и чувств аффекты протекают бурно, быстро, сопровождаются резко выраженными органическими изменениями и двигательными реакциями.

Аффекты, как правило, препятствуют нормальной организации поведения, его разумности. Они способны оставлять сильные и устойчивые следы в долговременной памяти. В отличие от аффектов работа эмоций и чувств связана по преимуществу с кратковременной и оперативной памятью. Эмоциональная напряженность, накапливаемая в результате возникновения аффектогенных ситуаций, может суммироваться и рано или поздно, если ей вовремя не дать выхода, привести к сильной и бурной эмоциональной разрядке, которая, снимая напряжение, часто влечет за собой ощущение усталости, подавленности, депрессии.

Одним из наиболее распространенных в наши дни видов аффектов является стресс. Он представляет собой состояние чрезмерно сильного и длительного психологического напряжения, которое возникает у человека, когда его нервная система получает эмоциональную перегрузку. Стресс дезорганизует деятельность человека, нарушает нормальный ход его поведения. Стрессы, особенно если они часты и длительны, оказывают отрицательное влияние не только на психологическое состояние, но и на физическое здоровье человека. Они представляют собой главные «факторы риска» при появлении и обострении таких заболеваний, как сердечно-сосудистые и заболевания желудочно-кишечного тракта.

Таким образом, мы остановились на понятии «эмоции», основных факторах их определяющих, а также описали основные эмоциональные состояния.

В следующем пункте рассмотрим предложенные различными авторами деления (классификации) эмоций.

1.2 Классификация эмоций

Существуют различные классификации эмоций в отечественной и зарубежной науке. Познакомимся с ними более подробно.

Самая простая из существующих классификация эмоций предлагает разделить их на два вида: переживаемые индивидом как отрицательные и переживаемые индивидом как положительные.

Немецкий философ И. Кант делил эмоции на стенические (активизирующие человека, повышающие его готовность к деятельности) и астенические (расслабляющие, утомляющие человека, вызывающие заторможенность).

Классификация, предложенная В. Вундтом, предлагает характеризовать эмоции по трем направлениям:

Удовольствие-неудовольствие;

Напряжение-разряжение;

Возбуждение-торможение.

Американский психолог К. Изард выделяет следующие фундаментальные эмоции :

· интерес-волнение - положительное эмоциональное состояние, способствующее развитию навыков и умений, приобретению знаний, мотивирующее обучение.

· радость - положительное эмоциональное состояние, связанное с возможностью достаточно полно удовлетворить актуальную потребность, вероятность чего до этого момента была невелика или неопределенна.

· удивление - не имеющая точно выраженного положительного или отрицательного знака, эмоциональная реакция на внезапно возникшие обстоятельства. Удивление тормозит предыдущие реакции, направляя внимание на объект, его вызвавший и может вызывать интерес.

· горе-страдание - отрицательное эмоциональное состояние, связанное с полученной достоверной или кажущейся такой информацией о невозможности удовлетворения жизненных потребностей, которое раннее представлялось более вероятным, чаще всего протекает в форме эмоционального стресса.

· гнев - эмоциональное состояние, отрицательное по знаку, протекающее в форме аффекта и вызываемое внезапным возникновением препятствия на пути к цели для удовлетворения исключительно важной для субъекта потребности.

· отвращение - отрицательное эмоциональное состояние, вызываемое объектами, предметами, людьми, обстоятельствами, соприкосновение с которыми (физическое взаимодействие, коммуникация в общении) вступает в резкое противоречие с идеологическими, нравственными или эстетическими принципами и установками субъекта.

· презрение - отрицательное эмоциональное состояние, возникающее в межличностных взаимоотношениях и порождаемое рассогласованием жизненных позиций, взглядов и поведения субъекта с жизненными позициями, взглядами, взглядами и поведением объекта чувства. Последние представляются субъекту как низменные, не соответствующие принятым нравственным нормам и эстетическим критериям.

· стыд - отрицательное состояние, выражающееся в осознании несоответствия собственных помыслов, поступков Ии внешности не только ожиданиям окружающих, но и собственным представлениям о подобающем поведении и внешнем облике.

· страх - отрицательное эмоциональное состояние, появляющееся при получении субъектом информации о реальной или воображаемой опасности.

Все остальные эмоциональные реакции индивидов, по мнению Изарда, являются производными и комплексными, т.е. возникают на основе нескольких фундаментальных.

Отечественный психолог Б.Додонов предлагает еще более сложную классификацию эмоций:

· альтруистические эмоции (желание помогать другим людям);

· коммуникативные эмоции (возникающие при общении);

· глорические эмоции (связанные с потребностью в самоутверждении);

· праксические эмоции (связанные с успешностью деятельности);

· пугнические эмоции (связанные с ситуациями опасности, с потребностью рисковать);

· романтические эмоции (стремление к необычайному, новому);

· гностические эмоции (возникающие в познании);

· эстетические эмоции (связанные с восприятием произведений искусства);

· гедонистические эмоции (связанные с потребностью в удовольствии, удобствах);

· акизитивные эмоции (связанные с интересом к накоплению, коллекционированию).

1.3 Физиологические основы чувств и эмоций

Специальные исследования показывают, что эмоциональные переживания обусловлены нервным возбуждением подкорковых центров и физиологическими процессами, происходящими в вегетативной нервной системе. В свою очередь подкорка оказывает положительное влияние на кору больших полушарий, выступая в качестве источника их силы. Эмоциональные процессы вызывают целый ряд изменений в организме человека: в органах дыхания, пищеварения, сердечно-сосудистой деятельности. При эмоциональных состояниях меняется пульс, кровяное давление, расширяются зрачки, наблюдается реакция потоотделения, побледнение и покраснение, усиленный приток крови к сердцу, легким, центральной нервной системе и т. д. Различные переживания сопровождаются своеобразными изменениями во внутренних органах, возбуждаемых через симпатический отдел вегетативной нервной системы.

Ведущую роль в эмоциях и особенно чувствах выполняет кора больших полушарий головного мозга человека. И. П. Павлов связывал происхождение сложных чувств с деятельностью коры мозга. Поддержание или разрушение систем связей изменяет субъективное отношение к действительности. Он указывал, что нервные процессы полушарий при установке и поддержке динамического стереотипа есть то, что обыкновенно называют чувствами в их двух основных категориях -- положительной и отрицательной, и в их огромной градации интенсивностей.

На протекание эмоций и чувств человека влияет вторая сигнальная система. Переживания могут возникнуть не только при непосредственном воздействии предметов, но могут быть вызваны словами. Рассказ о пережитом может вызвать у слушателей определенное эмоциональное состояние. Благодаря деятельности второй сигнальной системы эмоции и чувства становятся осознанными процессами, приобретают общественный характер, осмысливается соотношение между собственными эмоциональными реакциями и общественно значимыми чувствами. Лишь при деятельности второй сигнальной системы возможно формирование таких сложных чувств человека, как моральные, интеллектуальные, эстетические.

1.4 Теории эмоций

В 1872 г. Ч. Дарвин опубликовал книгу «Выражение эмоций у человека и животных», которая явилась поворотным пунктом в понимании связи биологических и психологических явлений, в частности, организма и эмоций. В ней было доказано, что эволюционный принцип применим не только к биофизическому, но и психолого-поведенческому развитию живого, что между поведением животного и человека непроходимой пропасти не существует. Дарвин показал, что во внешнем выражении разных эмоциональных состоянии, в экспрессивно-телесных движениях много общего у антропоидов и слепорожденных детей. Эти наблюдения легли в основу теории эмоций, которая получила название эволюционной. Эмоции согласно этой теории появились в процессе эволюции живых существ как жизненно важные приспособительные механизмы, способствующие адаптации организма к условиям и ситуациям его жизни. Ее авторами явились У. Джемс и К. Ланге.

У. Джемс считал, что определенные физические состояния характерны для разных эмоций - любопытства, восторга, страха, гнева и волнения. Соответствующие телесные изменения были названы органическими проявлениями эмоций. Именно органические изменения по теории Джемса-Ланге являются первопричинами эмоций. Отражаясь в голове человека через систему обратных связей, они порождают эмоциональное переживание соответствующей модальности. Сначала под действием внешних стимулов происходят характерные для эмоций изменения в организме и только затем - как их следствие - возникает сама эмоция.

Альтернативную точку зрения на соотношение органических и эмоциональных процессов предложил У. Кеннон. Он одним из первых отметил тот факт, что телесные изменения, наблюдаемые при возникновении разных эмоциональных состояний, весьма похожи друг на друга и по разнообразию недостаточны для того, чтобы вполне удовлетворительно объяснить качественные различия в высших эмоциональных переживаниях человека. Внутренние органы, с изменениями состояний которых Джемс и Ланге связывали возникновение эмоциональных состояний, кроме того. представляют собой довольно малочувствительные структуры, которые очень медленно приходят в состояние возбуждения. Эмоции же обычно возникают и развиваются довольно быстро.

Самым сильным контраргументом Кеннона к теории Джемса-Ланге оказался следующий: искусственно вызываемое прекращение поступления органических сигналов в головной мозг не предотвращает возникновение эмоций.

Положения Кеннона были развиты П. Бардом, который показал, что на самом деле и телесные изменения, и эмоциональные переживания, связанные с ними, возникают почти одновременно.

В более поздних исследованиях обнаружилось, что из всех структур головного мозга собственно с эмоциями более всего функционально связан даже не сам таламус, а гипоталамус и центральные части лимбической системы. В экспериментах, проведенных на животных, было установлено, что электрическими воздействиями на эти структуры можно управлять эмоциональными состояниями, такими, как гнев, страх (X. Дельгадо).

Психоорганическая теория эмоций (так условно можно назвать концепции Джемса-Ланге и Кеннона-Барда) получила дальнейшее развитие под влиянием электрофизиологических исследований мозга. На ее базе возникла активационная теория Линдсея-Хебба. Согласно этой теории эмоциональные состояния определяются влиянием ретикулярной формации нижней части ствола головного мозга. Эмоции возникают вследствие нарушения и восстановления равновесия в соответствующих структурах центральной нервной системы. Активационная теория базируется на следующих основных положениях:

1. Электроэнцефалографическая картина работы мозга, возникающая при эмоциях, является выражением так называемого «комплекса активации», связанного с деятельностью ретикулярной формации.

2. Работа ретикулярной формации определяет многие динамические параметры эмоциональных состояний, их силу, продолжительность, изменчивость и ряд других.

У человека в динамике эмоциональных процессов и состояний не меньшую роль, чем органические и физические воздействия, играют когнитивно-психологические факторы (когнитивные означает относящиеся к знаниям). В связи с этим были предложены новые концепции, объясняющие эмоции у человека динамическими особенностями когнитивных процессов.

Одной из первых подобных теорий явилась теория когнитивного диссонанса Л. Фестингера. Согласно ей положительное эмоциональное переживание возникает у человека тогда, когда его ожидания подтверждаются, а когнитивные представления воплощаются в жизнь, т.е. когда реальные результаты деятельности соответствуют намеченным, согласуются с ними, или, что то же самое, находятся в консонансе. Отрицательные эмоции возникают и усиливаются в тех случаях, когда между ожидаемыми и действительными результатами деятельности имеется расхождение, несоответствие или диссонанс.

Субъективно состояние когнитивного диссонанса обычно переживается человеком как дискомфорт, и он стремится как можно скорее от него избавиться. Выход из состояния когнитивного диссонанса может быть двояким: или изменить когнитивные ожидания и планы таким образом, чтобы они соответствовали реально полученному результату, или попытаться получить новый результат, который бы согласовывался с прежними ожиданиями.

В современной психологии теория когнитивного диссонанса нередко используется для того, чтобы объяснить поступки человека, его действия в различных социальных ситуациях. Эмоции же рассматриваются в качестве основного мотива соответствующих действий и поступков. Лежащим в их основе когнитивным факторам придается в детерминации поведения человека гораздо большая роль, чем органическим изменениям.

Доминирующая когнитивистская ориентация современных психологических исследований привела к тому, что в качестве эмоциогенных факторов стали рассматривать также и сознательные оценки, которые человек дает ситуации. Полагают, что такие оценки непосредственно влияют на характер эмоционального переживания.

К тому, что было сказано об условиях и факторах возникновения эмоций и их динамики У. Джемсом, К. Ланге, У. Кенноном, П. Бардом, Д. Хеббом и Л. Фестингером, свою лепту внес С. Шехтер. Он показал, что немалый вклад в эмоциональные процессы вносят память и мотивация человека. Концепция эмоций, предложенная С. Шехтером, получила название когнитивно-физиологической.

Согласно этой теории на возникшее эмоциональное состояние помимо воспринимаемых стимулов и порождаемых ими телесных изменений оказывают воздействие прошлый опыт человека и оценка им наличной ситуации с точки зрения актуальных для него интересов и потребностей. Косвенным подтверждением справедливости когнитивной теории эмоций является влияние на переживания человека словесных инструкций, а также той дополнительной эмоциогенной информации, которая предназначена для изменения оценки человеком возникшей ситуации.

В одном из экспериментов, направленном на доказательство высказанных положений когнитивной теории эмоций, людям давали в качестве «лекарства» физиологически нейтральный раствор в сопровождении различных инструкций. В одном случае им говорили о том, что данное «лекарство» должно будет вызвать у них состояние эйфории, в другом - состояние гнева. После принятия соответствующего «лекарства» испытуемых через некоторое время, когда оно по инструкции должно было начать действовать, спрашивали, что они ощущают. Оказалось, что те эмоциональные переживания, о которых они рассказывали, соответствовали ожидаемым по данной им инструкции.

Отечественный физиолог П.В. Симонов попытался в краткой символической форме представить свою совокупность факторов, влияющих на возникновение и характер эмоции. Он предложил для этого следующую формулу.

Э=Р(П,(Ин,-Ис,...)),

где Э - эмоция, ее сила и качество, П - величина и специфика актуальной потребности, (Ин, - Д.) - оценка вероятности (возможности) удовлетворения данной потребности на основе врожденного и прижизненно приобретаемого опыта, Ин - информация о средствах, прогностически необходимых для удовлетворения существующей потребности, Ис - информация о средствах, которыми располагает человек в данный момент времени. Согласно формуле, предложенной П.В.Симоновым (его концепция имеет специальное название - информационная), сила и качество возникшей у человека эмоции в конечном счете определяются силой потребности и оценкой способности ее удовлетворения в сложившейся ситуации .

И последняя теория эмоций на которой мы остановимся - психоаналитическая. Её основатель Зигмунд Фрейд и его теория занимает особое место в психологии. Он анализировал функционирование личности и затрагивал тему эмоций. Ядром классической психоаналитической теории являются инстинктивные влияния. Наиболее признанными в этой теории являются высказывания Рапапорта, поэтому они и станут источником для изложения дальнейшей информации. Рапапорт считает, что в основе инстинктивного влияния лежит четыре характеристики:

а) безусловность; б) цикличность; в) избирательность; г) замещаемость.

Из этого следует, что влечения различаются по степени.

Представить целостное определение эмоций у Фрейда очень тяжело, т.к. это понятие в его теории рассматривается довольно широко, и ему приписываются различные роли в процессе развития данной теории. В своих ранних работах эмоции для Фрейда были лишь побудительной силой в психической жизни человека, и только в поздних своих работах он отмечал, что они дают толчок к фантазиям и мечтаниям.

Рапапорт давал следующие заключения эмоциям: "воспринимаемый объект служит инициатором бессознательного процесса, который мобилизует неосознанную инстинктивную энергию, если для этой энергии нет открытых свободных путей ее проявления, она находит разрядку через другие каналы, нежели произвольные действия. "Эмоциональное выражение" - может возникать одно за другим, либо же это одиночные эмоциональные разрядки различной интенсивности, которые постоянно случаются, поскольку в нашей культуре редки открытые проявления инстинктов."

Разрядка рассматривается как выражение эмоций. Прежде всего, теория Фрейда касалась отрицательных эмоций. Этим объясняется преобладающая роль подавления, как защитного механизма. Если такое подавление неудачно, то происходит конфликт между сознательным и бессознательным, и эмоции могут всплывать в сознании. Другое понятие Фрейда - желания. Он показал, что они являются основанием сновидений. Потому что эти инстинкты проявляются у нас во сне фантазиями с эмоциями.

На современном этапе немало теоретиков продолжили теорию Фрейда.

В данном пункте мы остановились на теориях эмоций У. Джемса, К. Ланге, У. Кеннона, П. Барда, Д. Хебба и Л. Фестингера, С. Шехтера, П.В.Симонова и З.Фрейда.

1.5 Функции эмоций

Биологическое значение эмоций в том, что они позволяют человеку быстро оценить свое внутреннее состояние, возникшую потребность, возможности ее удовлетворения. Например, истинную пищевую потребность в количестве белков, жиров, углеводов, витаминов, солей и т.д. мы оцениваем посредством соответствующей эмоции. Это переживание голода или -- ощущение сытости.

Существуют несколько функций эмоций: отражательная (оценочная), побуждающая, подкрепляющая, переключательная и коммуникативная.

Отражательная функция эмоций выражается в обобщенной оценке событий. Эмоции охватывают весь организм и тем самым производят почти мгновенную интеграцию, обобщение всех видов деятельности, которые им выполняются, что позволяет, прежде всего, определить полезность и вредность воздействующих на него факторов и реагировать прежде, чем будет определена локализация вредного воздействия. Примером может служить поведение человека, получившего травму конечности. Ориентируясь на боль, человек немедленно находит такое ее положение, которое уменьшает болевые ощущения.

Эмоциональные оценочные способности человека формируются не только на основе опыта его индивидуальных переживаний, но и в результате эмоциональных сопереживаний, возникающих в общении с другими людьми, в частности через восприятие произведений искусства, средства массовой информации.

Оценочная или отражательная функция эмоции непосредственно связана с ее побуждающей функцией. Согласно Оксфордскому словарю английского языка слово “эмоция” произошло от французского глагола “mouvoir”, означающего “приводить в движение”. Его начали употреблять в XVII в., говоря о чувствах (радости, желании, боли и т.д.) в отличие от мыслей. Эмоция выявляет зону поиска, где будет найдено решение задачи, удовлетворение потребности. Эмоциональное переживание содержит образ предмета удовлетворения потребности и отношение к нему, что и побуждает человека к действию.

П.В.Симонов выделяет подкрепляющую функцию эмоций. Известно, что эмоции принимают самое непосредственное участие в процессах обучения и памяти. Значимые события, вызывающие эмоциональные реакции, быстрее и надолго запечатлеваются в памяти. Так, у сытой кошки нельзя выработать условные пищевые рефлексы. Для успешного обучения необходимо наличие мотивационного возбуждения, в данном случае отражающегося в чувстве голода. Однако соединение индифферентного раздражителя с голодовым возбуждением еще недостаточно для выработки условных пищевых рефлексов. Требуется третий компонент -- воздействие фактора, способного удовлетворить существующую потребность,-- пища. В опытах Т.Н.Ониани, который сочетал внешний стимул с электрическим раздражением лимбических структур мозга, вызывающим у сытой кошки потребность в еде, удалось выработать только условную реакцию избегания и страха. А условных рефлексов еды получить не удалось главная причина -- электрическая стимуляция лимбической структуры, использованная в качестве подкрепления, не содержала награды -- удовлетворения потребности.

Также не удается выработать условно-рефлекторный голод, если сочетать индифферентные раздражители -- обстановочные сигналы с состоянием, вызываемым пищевой депривацией. У такого животного на обстановку эксперимента вырабатывается не поисковое пищевое поведение, а реакция страха и избегания. Т.е. индифферентный стимул связывается с реакцией избегания, которой животное реагирует на ситуацию длительного голодания, так как эта реакция уменьшает страх.

Таким образом, реальным подкреплением для выработки условного рефлекса (классического и инструментального) является награда. Наградой голодному животному может быть пища. Само болевое раздражение не является наградой, ее дает лишь освобождение, избегание его. Получение награды ассоциируется с возникновением положительных эмоций. Поэтому "только интеграция голодового возбуждения с возбуждением от фактора, способного удовлетворить данную потребность, т.е. механизм, генерирующий положительную эмоцию, обеспечивает выработку условного рефлекса" .

Подкрепляющая функция эмоций наиболее успешно была исследована на экспериментальной модели "эмоционального резонанса", предложенной П.В. Симоновым. Было обнаружено, что эмоциональные реакции одних животных могут возникать под влиянием отрицательных эмоциональных состояний других особей, подвергнутых воздействию электрокожного раздражения. Эта модель воспроизводит типичную для социальных взаимоотношений ситуацию возникновения отрицательных эмоциональных состояний в сообществе и позволяет изучать функции эмоций в наиболее чистом виде без непосредственного действия болевых раздражителей. В опытах Л.А.Преображенской, в которых собака-"жертва" подвергалась наказанию электрически током на глазах у собаки-"наблюдателя", у последней возрастала частота сердцебиения и увеличивалась синхронизация гиппокампального тета-ритма. Это указывает на появление у нее негативного эмоционального напряжения. В таких условиях собака-"наблюдатель" способна выработать избегательный инструментальный рефлекс (в виде подъема лапы), прекращающий подачу тока собаке-"жертве". Выработка такого инструментального рефлекса у собаки-"наблюдателя" сопровождается снижением у нее ЧСС и уменьшением гиппокампального тета-ритма, т.е. исчезновением отрицательного эмоционального состояния. Следовательно, предотвращение отрицательного эмоционального напряжения и служит ей той наградой, на которой и вырабатывается данный условный инструментальный рефлекс .

В естественных условиях деятельность человека и поведение животных определяются многими потребностями разного уровня. Их взаимодействие выражается в конкуренции мотивов, которые проявляют себя в эмоциональных переживаниях. Оценки через эмоциональные переживания обладают побуждающей силой и могут определять выбор поведения.

Переключательная функция эмоций особенно ярко обнаруживается при конкуренции мотивов, в результате которой определяется доминирующая потребность. Так, в экстремальных условиях может возникнуть борьба между естественным для человека инстинктом самосохранения и социальной потребностью следовать определенной этической норме, она переживается в форме борьбы между страхом и чувством долга, страхом и стыдом. Исход зависит от силы побуждений, от личностных установок.

Рассмотрим коммуникативную функцию эмоций. Мимические и пантомимические движения позволяют человеку передавать свои переживания другим людям, информировать их о своем отношении к явлениям, объектам и т.д. Мимика, жесты, позы, выразительные вздохи, изменение интонации являются "языком человеческих чувств", средством сообщения не столько мыслей, сколько эмоций.

Существуют генетически заданные универсальные комплексы поведенческих реакций, выражающие возникновение основных фундаментальных эмоций. Генетическая детерминированность экспрессивных реакций подтверждается сходством выразительных мимических движений у слепых и зрячих (улыбка, смех, слезы). Различия в мимических движениях между слепыми и видящими маленькими детьми совсем незначительны. Однако с возрастом мимика зрячих становится более выразительной и генерализованной, тогда как у слепых она не только не совершенствуется, а даже регрессирует. Следовательно, мимические движения имеют не только генетическую детерминанту, но и сильно зависят от обучения и воспитания.

Физиологи нашли, что выразительные движения животных управляются самостоятельным нейрофизиологическим механизмом. Стимулируя электрическим током различные точки гипоталамуса у бодрствующих кошек, исследователи смогли обнаружить два типа агрессивного поведения: "аффективную агрессию" и "хладнокровное" нападение. Для этого они помещали кошку в одну в одну клетку с крысой и изучали влияние стимуляции гипоталамуса кошки на ее поведение. При стимуляции одних точек гипоталамуса у кошки при виде крысы возникает аффективная агрессия. Она набрасывается на крысу с выпущенными когтями, шипением, т.е. ее поведение включает поведенческие реакции, демонстрирующие агрессию, которые обычно служат для устрашения в борьбе за первенство или за территорию. При "хладнокровном" нападении, которое наблюдается при стимуляции другой группы точек гипоталамуса, кошка ловит крысу и хватает ее зубами без каких-либо звуков или внешних эмоциональных проявлений, т.е. ее хищническое поведение не сопровождается демонстрацией агрессии. Наконец, еще раз изменив локализацию электрода, у кошки можно вызвать поведение ярости без нападения. Таким образом, демонстративные реакции животных, выражающие эмоциональное состояние, могут быть включены в поведение животного, а могут и не быть использованы. Центры или группа центров, ответственных за выражение эмоций, находятся в гипоталамусе.

Коммуникативная функция эмоций предполагает наличие не только специального нейрофизиологического механизма, обуславливающего осуществление внешнего проявления эмоций, но и механизма, позволяющего читать смысл этих выразительных движений. И такой механизм найден. Исследований нейронной активности у обезьян показало, что в основе идентификации эмоций по мимике лица лежит активность отдельных нейронов, селективно реагирующих на эмоциональное выражение. Нейроны, реагирующие на лица с выражением угрозы, обнаружены в верхней височной коре и в миндалине у обезьян. Не все проявления эмоций одинаково легко идентифицируются. Легче распознается ужас (57% испытуемых), затем отвращение (48%), удивление (34%). По ряду данных, наибольшую информацию об эмоции содержит выражение рта. Идентификация эмоций возрастает вследствие научения. Однако некоторые эмоции начинают хорошо распознаваться уже в самом раннем возрасте. 50% детей в возрасте до 3 лет распознавали реакцию смеха на фотографиях актеров, а эмоцию боли в возрасте 5-6 лет.

Рассмотрев, основные функции эмоций, затронем вопрос об управлении эмоциональными состояниями.

1. 6 Управление эмоциями

Эмоции, какими бы разными они ни казались, неотделимы от личности. То, что радует человека, что его интересует, повергает в уныние, волнует, что представляется ему смешным, более всего характеризует его сущность, его характер, индивидуальность.

Что помогает людям управлять своими эмоциями и всем ли это легко дается?

Наблюдения показывают, что в зависимости от индивидуальных особенностей человека, как подъем, так и спад чувств может привести к разным результатам.

У одних людей от неудачи или утраты опускаются руки, у других же неудача стимулирует волю к победе и мобилизует физические и духовные силы для достижения поставленной цели.

У одних людей от успехов может закружиться голова, и под влиянием удач они перестают, как следует трудиться и критически относиться к своему труду. У других же, напротив, удача, дающая настроение уверенности и бодрости, вызывает желание работать еще лучше.

Как и все психические процессы, эмоции контролируются сознанием. В переживании каждого чувства присутствует сознание, которое дает оценку происходящему и влияет на протекание самого чувства. Оно может подавить проявление чувств, если диктуется необходимостью, или же, напротив, дать полный простор для их выражения, иначе говоря, управлять ими.

Только при некоторых патологических состояниях, когда ослабевает тормозная функция коры, аффекты, как чрезмерное проявление наших эмоций, выходят из-под контроля сознания. Таковы, например, истерические реакции - чередования смеха с бурным плачем и припадками.

Нормальный же человек не остается во власти своих чувств и настроений, а стремится управлять им, не кичится победами и не падает духом при неудачах, а старается сохранять ровное настроение и трезвое отношение к действительности.

Снятию эмоционального напряжения способствуют:

· сосредоточение внимания на технических деталях задания, тактических приемах, а не на значимости результата;

· снижение значимости предстоящей деятельности, придание событию меньшей ценности или вообще переоценка значимости ситуации по типу «не очень-то и хотелось»;

· получение дополнительной информации, снимающей неопределенность ситуации;

· разработка запасной отступной стратегии достижения цели на случай неудачи (например, «если не поступлю в этот институт, то пойду в другой»);

· откладывание на время достижения цели в случае осознания невозможности сделать это при наличных знаниях, средствах и т. п.;

· физическая разрядка (как говорил И. П. Павлов, нужно «страсть вогнать в мышцы»); для этого нужно совершить длительную прогулку, заняться какой-нибудь полезной физической работой и т. д. Иногда такая разрядка происходит у человека как бы сама собой: при крайнем возбуждении он мечется по комнате, перебирает вещи, рвет что-либо и т. д. Тик (непроизвольное сокращение мышц лица), возникающий у многих в момент волнения, тоже является рефлекторной формой моторной разрядки эмоционального напряжения;

· написание письма, запись в дневнике с изложением ситуации и причины, вызвавшей эмоциональное напряжение; этот способ больше подходит для людей замкнутых и скрытных;

· слушание музыки; музыкальной терапией занимались врачи еще в Древней Греции (Гиппократ);

· изображение на лице улыбки в случае негативных переживаний; удерживаемая улыбка улучшает настроение (в соответствии с теорией Джемса-Ланге);

· активизация чувства юмора, так как смех снижает тревожность;

· мышечное расслабление (релаксация), являющееся элементом аутогенной тренировки и рекомендуемое для снятия тревоги.

В данном пункте мы кратко рассмотрели некоторые приемы управления эмоциями. Хотя каждый человек способен выработать свои собственные индивидуальные стратегии управления эмоциональными состояниями.

Выводы по первой главе

Таким образом, в теоретической части нашей работы мы рассмотрели различные подходы к понятию «эмоции» и остановились на различных его определениях. В нашей курсовой работе мы будем пользоваться следующим определением: «Эмоции (от лат. emovere - возбуждать, волновать) -- состояния, связанные с оценкой значимости для индивида действующих на него факторов и выражающиеся прежде всего в форме непосредственных переживаний удовлетворения или неудовлетворения его актуальных потребностей» (А.В.Петровский, М.Г.Ярошевский).

...

Подобные документы

Понятие об эмоциях и чувствах. Физиологические механизмы эмоций и чувств. Выражение эмоций и чувств. Функции чувств и эмоций. Формы переживания эмоций и чувств. Основные классификации эмоций.

реферат , добавлен 12.09.2006

Классификация видов эмоций и чувств, характеристика их функций. Многообразие эмоциональных состояний и механизм управления ими. Основные положения структурной теории эмоций Пейпеца, соматической теории Джемса-Ланге, потребностно-информационной теории.

курсовая работа , добавлен 29.09.2013

Сущность эмоций. Понятие и классификация эмоций. Теории эмоций. Анатомические и физиологические основы эмоций. Функции эмоций. Эмоции человека и эмоции животного. Происхождение эмоций - от животного к человеку. Мотивация человека и животного.

реферат , добавлен 04.10.2004

Определение эмоций и чувств. Основные функции и качества чувств и эмоций. Мимическое выражение эмоций. Пантомимика, выражение эмоций голосом. Эмоциональные состояния. Аффективное состояние и аффект. Стресс. Значение эмоций и чувств.

реферат , добавлен 14.03.2004

Виды и роль эмоций в жизни человека. Классификация эмоций по силе длительности и качественным параметрам. Теории эмоций и их содержание. Самооценка эмоциональных состояний. Положительные и отрицательные эмоции. Составляющие компоненты эмоций человека.

презентация , добавлен 23.12.2013

Регулирующая функция эмоций и чувств во взаимодействии между людьми. Управление эмоциями и чувствами с помощью осознания и контроля за формой проявления. Степень осознанности эмоций и чувств. Нарушение ориентации в собственных эмоциональных состояниях.

презентация , добавлен 11.12.2013

Эмоции - психологический процесс средней интенсивности. Отличительные черты и формулы эмоций. Особенности и характеристики эмоциональных переживаний. Мимические проявления эмоций. Психологические теории эмоций. Критерии оценки эмоционального отклика.

презентация , добавлен 16.01.2012

Особенности проявлений человеческих эмоций. Определение их взаимосвязи с личностью человека. Классификация эмоций, чувств и настроений. Теория Джеймса–Ланге и Кеннона-Барда. Связь эмоций с особенностями жизнедеятельности, роль во взаимоотношениях людей.

курсовая работа , добавлен 16.02.2010

Исследование темы эмоций в зарубежных теориях и направлениях. Взаимосвязь эмоций с познавательными, физиологическими, когнитивными процессами. Роль и функции эмоций в жизнедеятельности человека. Способы регуляции эмоциональных состояний и их психология.

курсовая работа , добавлен 22.05.2009

Эмоции как особый класс субъективных психологических состояний, их характеристика и основные теории. Типы и особенности эмоциональных переживаний, понятие аффекта и стресса. Воспитание, формирование и развитие эмоций и чувств у человека, их роль.

Как поясняют психологи, возникновение разного рода неприятностей тесно связано с негативными эмоциями, которые испытывают люди в течение жизни. Так уж повелось, что земное существование наполнено событиями, которые, к сожалению, не всегда оказывают положительное влияние и несут радость. Проблемами как раз и являются события, провоцирующие появление негативных чувств. Логический вывод: . Тогда переживания исчезнут, а события не будут окрашиваться негативом и, соответственно, попадать в категорию проблем.

«Подкожные автоматизмы»

Если человек внимательно изучит процессы, протекающие при выборе какого-либо действия или принятии решений, он заметит, что «рычаги управления», расположенные в сознании, воспринимаются в качестве собственных побуждений. В них люди угадывают личные желания и мечты. Побуждения же других нам кажутся чужеродными и как бы оторванными от общей личностной программы. Именно благодаря особенностям течения ученые называют эти процессы «подкожными автоматизмами».

Эмоции не могут возникать сами по себе!

Люди часто ошибаются, думая, что чувства и эмоции являются синонимами. Нет. Разница в том, что чувства - это нечто постоянное, укоренившееся, например, стабильное чувство любви к партнеру или родителям. Эмоции же возникают спонтанно и также неожиданно могут сменяться эмоциями совершенно противоположного характера. Это нечто менее стабильное и долговечное.

Однако эмоции могут переродиться в чувства, но при условии, что затянутся на некоторое время. Помимо затягивания, должны быть соблюдены и 2 других условия: наличие цели и намеренность. Из этого психологи делают вывод, что любая эмоция изначально нейтральна. Уже после своего появления она окрашивается в определенный «цвет» за счет тех или иных намерений.

«Внутренний раскол»

Эмоции способствуют появлению и увеличению энергии. Они . И хорошо, если бы люди направляли образовавшуюся энергию в нужное русло. Однако поверхностность разума не позволяет правильно идентифицировать эмоции. В результате люди удивляются и огорчаются тому, насколько невпопад возникают эмоции. Они пытаются подавить их, даже не подозревая, какими последствиями это может обернуться.

Описанный процесс является началом «внутреннего раскола», причина которого заключается в несогласованности и наличие конфликта между внутренними переживаниями и поверхностным разумом. Каков итог? Человек вроде всей душой стремится , но при этом борется против себя самого, теряя душевное равновесие.

«Вечное детство»

В детстве эмоции выражаются пассивно, к примеру, в виде плача или молчаливой обиды. Однако и они являются намерениями, которые ребенок пытается осуществить. У каждого малыша с самого раннего возраста присутствует понимание того, что Вселенная не равнодушна к людским проблемам. Ведь стоит расплакаться, как тут же подоспевает помощь. Если же она не приходит, следует расплакаться еще сильнее. Другие пути достижения целей детям пока неведомы.

Вырастая, люди продолжают неосознанно жалеть себя. Конечно, далеко не каждый и не в любой ситуации расплачется, но основа выражения эмоций остается такой же, как и в детстве. Вопреки здравому смыслу и пониманию сути происходящего взрослые люди мгновенно могут превратиться в капризных детей. И цель капризности заключается в каком-то неясном ожидании поддержки извне.

Нередко возникающие эмоции, если их подвергнуть тщательному анализу, являются совсем неуместными и даже дикими. Однако человеческий разум устроен так, что способен оправдать любые эмоции, какими бы странными они не были. Интеллект найдет массу рациональных оправданий и логических привязок.

Когда человек испытывает определенные эмоции, ему крайне сложно и понимать, насколько оно адекватно в конкретный момент. Именно по этой причине люди часто идут на поводу у эмоций. Это значит, что они действуют необдуманно, не понимая свои истинные намерения и не осознавая последствий, которые могут иметь место в дальнейшем. И виной всему заряженные слепой убежденностью и наделенные мощной силой эмоции! Возможно, пора научиться их котролировать?

Психические процессы представляют собой специфический продукт деятельности мозга, - продукт, сущность которого заключается в отражении окружающей действительности.

"Продукт" в данном понимании - нечто субстанциональное.

Это особого рода функциональные состояния.

Эмоциональные процессы - один из видов этого состояния. Отечественные психологи утверждают, что эмоции - это особая форма отношения к предметам и явлениям действительности, выделяют три аспекта этих процессов:

1. Аспект переживания (С.Л. Рубинштейн, Г.Ш. Шингаров).
2. Аспект отношения (П.М. Якобсон, В.Н. Мясищев).
3. Аспект отражения (В.К. Вилюнас, Я.М. Веккер, Г.А.Фортунатов).

Согласно первой точки зрения специфичность эмоций заключается в переживании событий и отношений. Рубинштейн С.Л. считал, что "чувства выражают в форме переживания отношения субъекта к окружению, к тому, что он познаёт и делает" . Чувства выражают состояние субъекта и отношение к объекту. "Психические процессы взятые в конкретной целостности, - это процессы не только познавательные, но и эффективные, эмоционально-волевые. Они выражают не только знания о явлениях, но и отношения к ним; в них отражаются не только сами явления, но и их значение, для окружающего их субъекта, для его жизни и деятельности. С.Л. Рубинштейн .

Другой взгляд на определение эмоций исходит из того, что эмоции (чувства) являются формой активного отношения человека к окружающему миру. Якобсон П.М. считает, что "...человек не пассивно, не автоматически отражает окружающую его действительность. Активно воздействуя на внешнюю среду и познавая ее, человек в то же время субъективно переживает своё отношение к предметам и явлениям реального мира" .

Аспект отражения предполагает, что эмоции (чувства) являются специфической формой отражения значения объекта для субъекта. Г.А. Фортунатов и П.М. Якобсон определяют эмоциональные процессы, как "отражение в мозгу человека его реальных отношений, то есть отношений субъекта потребности к значимым для него объектам" .

Эмоции возникают при очень сложном взаимодействии объекта и субъекта и зависят от особенностей предметов, которыми могут быть вызваны. По этому, как считает Батурина Г.И., эмоции, отражая окружающую действительность, выполняют оценочную функцию познания:

"В процессе познания субъект с одной стороны отражает предметы и явления такими, каковы они есть в естественных отношениях и связях, с другой стороны, он оценивает эти явления с точки зрения своих потребностей и установок" .

Рассматриваемые определения эмоций психолог Л.М. Веккер считает недостаточными. По его мнению, эмоциональные процессы - это непосредственное отражение человека к действительности. Веккер Л.М. предлагает двухкомпетентную формулу эмоций, которая содержит когнитивный и субъективный компоненты. Когнитивный компонент - это психическое отображение объекта эмоции, осуществляемое интеллектом; субъективный компонент - это отображение состояния субъекта-носителя психики. Таким образом, по Веккеру Л.М. "...во-первых, эмоция, как отражение отношения субъекта к объекту... Во-вторых, эмоция, как непосредственное психическое отображение отношения субъекта к объекту...".

Такой же взгляд на эмоции разделяет другой отечественный психолог Вилюнас В.К., который выявляет и подчеркивает положении о необособленности эмоции отходящего в ее состав когнитивного компонента, психически отображающего предмет эмоций. В.К. Вилюнас вскрывает двухкомпонентность целостного эмоционального явления, которая "всегда представляет собой единство двух моментов с одной стороны, некоторого отражаемого содержания, с другой - собственно эмоционального переживания, т.е. той специфической окраски, с которой данное содержание отражается субъектом" .

Многие отечественные психологи, такие как, Л.С. Выготский, А.Н. Леонгьев, С.Л. Рубинштейн, выводили ряд принципиально важных положений относительно, зависимости эмоций от характера деятельности субъекта, о регулирующей их роли в этой деятельности и об их развитии в процессе усвоения человеком общественного опыта. В этой связи указывалось на связь эмоций с мотивом деятельности. А..К. Леонтьев подчеркивал, что эмоции не только соответствуют той деятельности, в которой они возникают, но и подчиняются этой деятельности, её мотивам. С другой стороны, как отмечает в своих исследованиях А.В. Запорожец и Я.З. Неверович, эмоции играют важную роль в реализации этих мотивов. Они считают, что "...эмоции представляют собой не самый процесс активизации, а особую форму отражения субъектом действительности, при посредстве которого производится психическое управление активизацией, или, вернее, было бы сказать, осуществляется психическая регуляция общей направленности и динамики поведения " .

Отечественные психологи подчёркивают и значение тех физиологических механизмов, которые являются условием возникновения эмоциональных процессов. Крупнейшим специалистом в этой области являлся академик П.К. Анохин, который создал биологическую теорию эмоций. П.К. Анохин подчёркивал, что "...физиологическая характеристика эмоций... связана прежде всего с распространением возбуждения из области гипоталамуса на все эффекторные органы.

Область гипоталамуса определяет первичное биологическое качество эмоционального состояния, его характерное внешнее выражение" .

В работах отечественных исследователей А.Г. Ковалёва, А.И. Пуни и др., раскрывается место психических, в том числе и эмоциональных состояний в психической структуре личности, их связь с психическими процессами и психическими свойствами личности.

Таковы основные направления исследования эмоций в отечественной психологии.

Говоря об исследовании чувств, отечественными психологами, следует отметить, что большинство авторов - С.Л. Рубинштейн, П.М. Якобсон, А.В. Петровский, А.Г. Ковалёв - считают чувства высшими, сложными, социальными эмоциями.

Высшие социальные эмоции или чувства представляют собой продукт общественного воздействия. Они возникают лишь при наличии определённого уровня интеллекта и отражают отношение предметов и явлений к высшим потребностям и мотивам деятельности человека, как личности.

Чувства условно делят на этические (моральные, нравственные), которые формируются в процессе воспитания; интеллектуальные (познавательные), которые можно рассматривать, как двигатель процесса человеческого общества; эстетические, в основе которых лежит способность к восприятию гармонии и красоты.

Другой подход к эмоциям и чувствам содержится у А.Н. Леонтьева, который делит их на аффекты.

Чувства, по А.Н. Леонтьеву, являются подклассом эмоциональных процессов. Основная их особенность в предметности.

Ряд авторов (Г.Х. Шингаров, Г.И. Батурина и др.) считают, что основанием для разграничения эмоций и чувств как качественно разных психических явлений эмоциональной сферы являются, во-первых, потребности, которыми они обусловлены; во-вторых, функции, которые они выполняют; в- третьих, физиологические механизмы, которыми они обусловлены.

Другие учёные (С. Рубинштейн, О.К. Тихомиров, В.П. Фортунатов) считают, что чувства отличаются от эмоций амбивалентностью, силой, глубиной, динамичностью.

За двадцать лет, прошедших с первого издания этой книги, психология эмоций, конечно, обогатилась и изменилась, однако не в такой мере, чтобы сделать необходимым коренной пересмотр оценок и характеристик, данных ей в вводной статье. По этой причине введение к данному изданию будет, как и само издание, только расширено и дополнено ссылками на современные дискуссии и идеи. Такие ссылки и обновление оценок облегчаются появлением за прошедшие десятилетия представительных книг и сборников (например, Dalgleish, Power, 1999; Frijda, 1986; Hurrü, 1986; Levis, Haviland, 1993), среди которых близостью жанра к данной работе особо выделяется сборник, претендующий, как и это введение, на обозначение и обсуждение основных проблем психологии эмоций (Ектап, ВаУ1с15оп, 1994). В этом сборнике о 12 «фундаментальных» проблемах, выделенных его составителями, свое мнение высказывают ведущие исследователи эмоций. Такая структура книги делает ее очень удобной для нижеследующего обсуждения и оценки состояния проблематики эмоций.

Значение проблемы эмоций едва ли нуждается в обосновании. Какие условия и детерминанты ни определяли бы жизнь и деятельность человека - внутренне, психологически действенными они становятся лишь в том случае, если им удается проникнуть в сферу его эмоциональных отношений, преломиться и закрепиться в ней. Конституируя в человеке пристрастность, без которой немыслим ни один активный его шаг, эмоции со всей очевидностью обнаруживают свое влияние на работе и в семье, в познании и искусстве, в достижениях и душевных кризисах человека.

ностые годы станут периодом расцвета исследования эмоций, подобно тому как семидесятые и восьмидесятые прошли под господством когнитивной науки» (Ekman, Davidson, 1994, с. 4). Такому оптимизму в отношении будущего эмоций созвучен, в частности, факт появления новых журналов: с 1987 г. – Cognition and emotion, с 2001 г. - Етоtion..

Однако бывший и возрождающийся интерес к эмоциям не привел к устоявшимся взглядам в глобальном понимании эмоций, их положение в системе психологических знаний и понятий продолжает оставаться неопределенным. Примером такой неопределенности может служить один из 12 выделенных фундаментальных вопросов психологии эмоций - «Могут ли эмоции быть неосознаваемыми?» (Ekman, Davidson, 1994, гл. 8), свидетельствующий о расхождениях именно в принципиальном понимании эмоций, а чисто формально - отрицающий существование эмоций у животных, либо признающий существование у них сознания.

Развитие психологии эмоций сдерживается серьезными причинами - остатками позитивистской традиции считать научным только эмпирическое познание и, с другой стороны, затруднениями в поисках средств такого познания, еще тем неравнодушием, изначальной пристрастностью, с которыми к эмоциям во все времена относились различные формы идеологии - религия, этика, культурные ценности и нормы, предписывающие человеку порицать одни и превозносить другие свои побуждения. Но одна из таких причин вызывает больше досаду, чем понимание. Речь идет о недостаточном внимании к, казалось бы, очевиднейшему правилу познания - перед тем, как что-либо утверждать, следует узнать, что об этом уже утверждалось.

Нарушая это правило, современная психология эмоций склонна замыкаться в собственных дискуссиях, порой только переоткрывая старые идеи. Судя по учебникам, свои корни она отслеживает от бедной психологическим содержанием «периферической» теории У.Джемса 1 и К. Г. Ланге, объясняющей эмоции ссылкой на телесную реакцию, иногда, заглядывая еще дальше назад, от совсем непсихологической теории Ч. Дарвина.

Однако существует много других значительно более содержательных концепций, созданных в более или менее отдаленном прошлом, и к ним никак нельзя относиться со снисходительной легкостью, которая может породиться установкой «современное - значит лучшее»,

сложившейся в других областях познания. Исключения из этого правила встречаются не только в искусстве, и психология эмоций - наглядное тому подтверждение. Иначе разве можно было бы, например, утверждать про концепцию, созданную в XVII в., что «Спиноза поэтому самым тесным образом связан с самой насущной, самой острой злобой дня современной психологии эмоций», что «проблемы Спинозы в нерешенном виде ждут своего решения» (Выготский, 1970, с. 130).

Через много десятилетий идеям Б. Спинозы стали отдавать должное и в англоязычной литературе, объясняя, кстати, их игнорирование неугодностью христианству: «Спинозовское понимание эмоций представляет собой классический пример когнитивной теории эмоций» (Lions, 1999, с. 30). Автор этих слов удивляется встречающимся попыткам выдать старые идеи за современные и обещает в статье «...показать, что причинно-оценочные теории эмоций, без всяких сомнений, ведут происхождение от эпохи Аристотеля и стоиков, а в наше время обсуждались философами и психологами значительно раньше 1986 г.» (с. 21).

Отсутствие преемственности между теориями, созданными в различные исторические эпохи, не может не осложнять задачу ознакомления с психологией эмоций, объединения в единую обобщенную картину всего, что установлено или утверждается в отдельных концепциях и школах. Читатель, желающий составить такую картину по материалам данной книги, столкнется еще и с дополнительными затруднениями, связанными с тем, что многие концепции воспроизводятся в ней со значительными сокращениями. Впрочем, затруднения легче преодолеть, если они известны и когда есть возможность к ним подготовиться. Я надеюсь, что излагаемые ниже замечания и уточнения смогут быть использованы, в частности, и для этой цели.

Следует отметить, что традиционные ссылки на неразработанность проблемы эмоций, противоречивость существующих концепций, авторы которых, по словам Э. Клапареда, «не находят согласия ни в фактах, ни в словах», хотя и не лишены оснований, являются несколько преувеличенными. Такое впечатление создают формальные особенности концепций, их внешний вид, различия в словаре, формулировках, решаемых проблемах и т. п. Но, хотя с разных сторон, на основе разной терминологии и традиций, эти концепции анализируют тем не менее одно и то же явление действительности - эмоции; уже одного этого достаточно для того, чтобы формулируемые в них положения при всей внешней несхожести иногда оказывались больше взаимодополняющими, чем противоречащими. Для того чтобы их такими уви-

деть, необходима привычка отстраняться от внешнего вида положений и вычленять обсуждаемую в них сторону проблемы эмоций.

Как всякое многогранное явление, эмоциональная сфера отражения может изучаться в различных аспектах, и от теории мы вправе ожидать равномерного освещения всевозможных ее сторон, последовательного раскрытия ее структуры, генезиса, функций и т. п. К сожалению, многое из того, что в учении об эмоциях называется многообещающим словом «теория», по существу представляет собой скорее отдельные фрагменты, лишь в совокупности приближающиеся к такой идеально исчерпывающей теории. Умение не видеть сразу много проблем иногда является условием продвижения в одной из них, поэтому отдельные работы могут быть проницательными, тонкими, могут знакомить нас с очень важными особенностями эмоциональной жизни, но в то же время оставлять нерешенными и даже необозначенными многие не менее интересные и важные вопросы.

Для удобства сопоставления существующих теорий, для их локализации в общей панораме проблем, решаемых психологией эмоций, необходимо иметь предварительное представление о том, каков сводный вид всей проблематики эмоций, какие вообще вопросы решаются в ее пределах. Ниже я попытаюсь наметить перечень основных проблем, в том или ином сочетании рассматриваемых в работах по психологии эмоций.

Проблема критерия эмоциональных явлений. Самую большую путаницу в психологию эмоций вносит отсутствие признаков, которые позволяли хотя бы в первом приближении отличать эмоциональные явления от неэмоциональных. Неопределенность критериев, по которым можно было бы выделить круг явлений, представляющий собой не что иное, как объект психологии эмоций, отражает уже повседневный язык, позволяющий объединять под общим названием чувств такие различные явления, как боль и иронию, красоту и уверенность, прикосновение и справедливость. Языковым наследством объясняется тот факт, что анализаторы мы называем не «органами ощущений», что было бы строже, а более эмоционально - «органами чувств». Поскольку феноменологический материал, объяснить который призвана теория эмоций, не обладает отчетливыми признаками, которые могли бы изначально обеспечить единое его понимание, на содержание и объем того, что в некоторой концепции относится к эмоциям, влияние неизбежно оказывают концептуальная приверженность и интуитивные представления автора. Как писал Э.Б. Титченер, «...психо-

логия чувства пока еще в широких размерах есть психология личного мнения и убеждения», и такое положение продолжает сохраняться. На запутанность реального соотношения того, что в разных концепциях обсуждается под одними и теми же названиями эмоций, страстей или чувств, влияние оказывало еще и то обстоятельство, что они создавались на разных языках и в разные эпохи, имеющие свои традиции в употреблении таких понятий. Следствием всего этого является свойственная психологии эмоций предельная терминологическая разноголосица, из-за которой в ней очень важно учитывать условность названий и решать вопрос об их соотношении не по внешнему звучанию, а на основе придирчивой проверки того, что именно они обозначают.

Примером различий в обозначении феномена эмоций может служить та изменчивость, с которой к ним относятся или не относятся боль, иногда трактуемая только как разновидность ощущений, большой и функционально важный класс желаний, субъективные корреляты обострения потребностей, такие как голод, жажда, иногда отделяемые от эмоций под названием «влечений» (см. Р.У. Липер, К. Изард). Как писал Ф. Крюгер, «...едва ли найдутся два учебника, единогласные в том, где в нашем опыте проходит хотя бы приблизительная граница между эмоциональным и неэмоциональным. Что общего между собой имеют явления, называемые «эмоциональными», при их непосредственном сопоставлении?» (1984, с. 109).

К сожалению, такого рода вопросы, направленные на уточнение собственного объекта исследований, современная психология эмоций не ставит; во всяком случае среди 12 упоминавшихся фундаментальных проблем их нет. Иногда отмечается существующая из-за этого неопределенность: «Термин «эмоция» используется для описания реакций, состояний, настроений, чувств, свойств и расстройств» (Goldsmith, 1994, с. 68).

Отсутствие рефлексии собственного объекта исследования весьма затрудняет сопоставление концепций и взаимопонимание их авторов. Ведь круг психических явлений, относимых той или иной теорией к классу эмоциональных, представляет собой первую и определяющую ее характеристику, от которой в значительной мере зависят многие другие ее особенности. Очевидно, что теории, наделяющие эмоциональностью всякий психический процесс и рассматривающие ее как постоянный фон жизни (Грот, 1879-1880; В. Вундт; С.Л.Рубинштейн), и теории, для которых эмоциональное состояние - иногда случающееся событие, означающее, что в нормальном протекании психического процесса произошло некоторое отклонение (Ж.-П. Сартр;

Р.С. Лазарус;П.В. Симонов), различаются не только решением вопроса о том, что следует относить к эмоциям. Это решение предопределяет масштабность этих теорий, характер и уровень общности рассматри- ваемых в них проблем, от него зависит, будет ли в теории анализироваться процесс, выполняющий в психическом универсальную роль, или же она будет посвящена одному из частных механизмов, предназначенных для специфических условий и только в них проявляющихся. Поэтому решение вопроса об объеме класса эмоциональных явлений представляет собой как бы визитную карточку каждой концепции, важнейшую исходную ее характеристику, которую следует прежде всего учитывать при определении к ней требований и ожиданий.

Разнообразие эмоциональных явлений. Существование принципиально различных классов эмоциональных явлений отчетливо демонстрируется сопоставлением, например, таких переживаний, как физическая боль и чувство гордости, панический страх и эстетическое наслаждение. Поэтому не является признаком исторического прогресса то обстоятельство, что многие концепции считают достаточным обсуждение некой эмоции вообще {Ж.-П. Сартр; Р.У.Липер; П.К Анохин; П В.Симонов и др.). Поскольку при такой обобщенной постановке вопроса можно рассчитывать лишь на столь же общий, недетализованный ответ, вопрос о разновидностях эмоциональных явлений, их классификации является важнейшей составляющей психологии эмоций, разработанность которой в некоторой концепции служит показателем и общей ее разработанности.

В отечественной психологии (см. А Н. Леонтьев; С. Л. Рубинштейн) распространена идущая еще от И.Канта традиционная классификационная схема, выделяющая аффекты, собственно эмоции, чувства, настроения. Не ушла дальше и зарубежная психология. Показательно название главы, в которой вопрос о разнообразии эмоциональных явлений обсуждается в качестве фундаментальной проблемы: «Что отличает эмоции от настроений, темперамента и других аффективных образований?» (Ekman, Davidson, 1994, гл. 2). Оно указывает на то, что классы, чаще всего исследуемые и обсуждаемые в современной литературе, - это собственно эмоции и настроения. В обсуждении вопроса к ним некоторые авторы добавляют еще чувства как устойчивые эмоциональные отношения человека (sentiments).

Следует отметить, что традиционная классификационная схема, как и ряд других, не имеет единого основания, заменяя его перечислением специфических отличий выделяемых" классов. Она представляет

собой скорее попытку систематического описания, чем собственно классификацию эмоций. Так, Л. И. Петражицкий называл традиционное различение собственно эмоций, аффектов и т. д. уродливой классификацией, сравнивая ее с рядом: «1) вода просто, 2) внезапный и сильный напор воды, 3) слабое и спокойное течение воды, 4) сильное и постоянное течение воды по одному глубокому руслу» (1908, с. 134). Разумеется, это справедливое сравнение не отвергает целесообразности выделения тех или иных подклассов эмоциональных явлений и направлено исключительно против попыток рассматривать их как классификацию в строгом смысле слова.

Рассчитывать на простую линейную классификацию эмоций нет возможности из-за их многогранности, проявления на различных уровнях отражения и деятельности, сложных отношений с предметным содержанием, способностью к слиянию, образованию сочетаний и др. Во всяком случае сегодня психология располагает целым рядом независимых или частично перекрывающихся признаков и оснований для деления эмоциональных явлений, а существующие классификационные схемы либо акцентируют одно или другое из этих делений, либо вводят их шаг за шагом в том или ином сочетании и последовательности. Даже перечень наиболее известных оснований выглядит внушительно.

Эмоции различаются по модальности (качеству), в частности - знаку, по интенсивности, продолжительности, глубине, осознанности, генетическому происхождению, сложности, условиям возникновения, выполняемым функциям, воздействию на организм (стенические-асте-нические), форме своего развития, по уровням проявления в строении психического (высшие-низшие), по психическим процессам, с которыми они связаны, потребностям (инстинктам), по предметному содержанию и направленности (например на себя и других, на прошлое, настоящее и будущее), по особенностям их выражения, нервному субстрату и др. Очевидно, что этот пестрый перечень, не раскрывающий ни существенности используемых признаков и оснований, ни эвристич-ности проводимых делений, может служить лишь для самого общего ознакомления с положением, существующим в проблеме классификации эмоций. Ниже я попытаюсь наметить отдельные тенденции и затруднения, характерные для этой проблемы.

При попытке разобраться в существующих классификациях важно уточнить, что именно подвергается различению:, эмоциональные переживания, рассматриваемые безотносительно к тому, на что они направлены, или целостные эмоциональные явления, которые образуют эмоциональные переживания вместе с «окрашиваемым» ими предметным

содержанием (Вилюнас, 1976, гл. 3.1), или, в терминах С. Л. Рубинштейна, «...эмоции, или чувства, и эмоциональность, или эффективность, как таковую». Представляется очевидным, что в обоих случаях классифицируются разные явления. Радость как эмоциональное переживание всегда тождественна сама себе и может быть противопоставлена огорчению, гневу, боязни и т. п., но, рассматриваемая вместе с предметным содержанием, она может объединяться с огорчением в разряд, например, этических эмоций и противопоставляться радости как эстетической или родительской эмоции. Значительное разнообразие содержания, с которым могут быть связаны эмоции, предоставляет большое множество оснований для различения эмоциональных явлений, указанная пестрота классификаций касается прежде всего их.

Для описания разнообразия эмоциональных переживаний характерна тенденция выделять некоторый перечень базовых эмоций, иногда называемых первичными или прототипными. Правда, их существование не является общепринятым, и при обсуждении этого вопроса в качестве фундаментального высказывались мнения, что «Базовым эмоциям в психологии не больше места, чем базовым животным в зоологии или базовым болезням в медицине» (Аverill, 1994, с. 14). В какой-то мере это мнение подтверждается разительным несоответствием, свойственным предпринимаемым попыткам выделить базовые эмоции. У Б. Спинозы их три, у Р. Декарта (1950) - шесть, у более современных авторов - от двух до одиннадцати (Ортони и др., 1996; Огtony, Тurner, 1990); название одной из статей утверждает: «Все эмоции являются базовыми» (Ekman, 1994). Количественному несоответствию сопутствует качественное, а в целом все это свидетельствует о том, что за исключением очевидного различия эмоциональных переживаний по знаку (хотя еще Платон писал о смешении удовольствия и страдания в сложных переживаниях), модальность эмоций, рассматриваемая сама по себе, не обнаруживает других столь же явных признаков упорядоченности.

Оригинальное объяснение этому факту следует из концепции В. Вун-дта, в которой модальность (качество) эмоционального переживания рассматривается как континуальное свойство, определяющееся тремя его двухполюсными составляющими: удовольствием-неудовольствием, возбуждением-успокоением и напряжением-разрешением. Эти составляющие образуют оси трехмерного «гедонического пространства», изображающего совокупность всевозможных эмоциональных переживаний. Поскольку кроме осей каких-либо других границ в пространстве нет, обозначение в нем конкретных областей отдельными

названиями (например, интереса, удивления, симпатии) не может быть строгим. Нет строгих границ и между формами развития переживания, такими как радость, гнев, страх, называемыми в концепции аффектами; они обозначают скорее тенденции, инварианты такого развития. Хотя «факторная» интерпретация В. Вундтом модальности эмоций впоследствии получила серьезную поддержку в психосемантических исследованиях, заметным признанием в современной психологии она, к сожалению, не пользуется.

Для поисков ответа на вопрос, почему в развитии психики сложились и закрепились существующие базовые модальности, характерны попытки связать эмоции с составляющими мотивации: инстинктами (Макдауголл, 1916, гл. 3), потребностями (Б.И. Додонов), основными направлениями биологической адаптации (Рlutchik, 1980). Однако эти попытки оставляют без объяснения эмоции, определяющиеся условиями деятельности независимо от того, каким потребностям она отвечает. На то, что эти условия заметным образом влияют на возникновение эмоций, указывают концепции Э. Клапареда, различающего на этом основании чувства и эмоции, М.Б. Арнольд и Дж.А.Гассона, различающих импульсивные и «преодолевающие» (contending) эмоции, раннего П. В. Симонова, различавшего эмоциональный тон ощущений и собственно эмоции (1966, с. 23-40). Наиболее отчетливо идею функционального различения эмоций по их отношению к мотивации и деятельности зафиксировал У. Макдауголл, настаивавший на принципиальном различении эмоций, отвечающих потребностям (инстинктам), и производных отних чувств, зависящих от условий и протекания деятельности.

Уже сам факт использования сходной, причем отнюдь не очевидной идеи в различных концепциях, не имевших влияния друг на друга, свидетельствует о том, что она отвечает некоторой актуальной нужде психологии эмоций. И действительно, в обобщенном виде эти различения указывают на своеобразное строение эмоциональной сферы отражения, в которой наряду с центральными механизмами, специализированными в отношении отдельных потребностей и обеспечивающими указание при помощи первичных эмоций на непосредственно отвечающие им предметы, выделяются универсальные эмоциональные механизмы, привлекаемые к любой деятельности независимо от ее потребностной направленности. Основания и теоретические последствия классификационного деления эмоций на основании их функционального назначения я попытался обобщить и развить в предложении различать ведущие и производные (ситуативные) эмоциональные явления (Вилюнас, 1976, гл. 4.3).

Существующие классификационные схемы различаются соотношением своей теоретической и эмпирической обоснованности, и от этого прежде всего зависит возможность их принятия и оценки. Так, не разделяя представлений К. Бюлера о трех стадиях генетического развития психики, мы можем скептически отнестись и к его попытке связать с ними три разных отношения удовольствия-неудовольствия к деятельности. Но в обосновании своих представлений Бюлер приводит также фактический материал и соображения о целесообразности таких отношений. Эти аргументы позволяют принять его классификационную схему, но только как эмпирическую и допускающую включение в другой теоретический контекст. Примером эмпирической классификации может служить различение К.Е. Изардом десяти «фундаментальных» эмоций, выделенных на основе комплексного критерия, охватывающего их нервный субстрат, экспрессию и субъективное качество.

Отдельного выделения заслуживают попытки описать разнообразие эмоций, .опирающиеся на представления об их генетическом развитии и взаимодействии (Б. Спиноза; В. Вундтп; Грот, 1879-1880). Таким попыткам свойственно стремление выделить некоторое число базовых, исходных эмоций и далее шаг за шагом прослеживать условия и закономерности, по которым развиваются их сочетания и разновидности. По сравнению с другими этот способ описания выгодно отличается тем, что кроме ознакомления с разнообразием эмоций содержит еще элементы объяснения, так как происхождение вещи вносит, пожалуй, наибольший вклад в то ее видение, которое мы называем пониманием. Кстати, генетические схемы возникновения эмоций содержат и некоторое объяснение невозможности их строгой классификации и исчерпывающего описания. Речь идет о признаваемой в них способности эмоций к слиянию и образованию сочетаний, разнообразие которых, словами Спинозы, «невозможно определить никаким числом».

Условия возникновения эмоций. Вопрос о том, при каких условиях возникают эмоции, пользовался в истории их изучения повышенным вниманием, иногда на его основе давалось объяснение тому, «Что такое эмоция» (У.Джемс; Симонов, 1966). В качестве одного из центральных (часто наряду с вопросом о функциях эмоций) этот вопрос рассматривается в концепциях Ж.-П. Сартра, Э. Клапареда, П.К. Анохина, П.В. Симонова, в группе так называемых, «конфликтных» теорий (например, Andreani, 1968), когнитивной теории С. Шахтера (Shachter, 1970) и др. Возможно, что интерес к вопросу обусловлен отмеченными затруднениями, возникающими при попытке обнаружить грань меж-

ду эмоциональными и неэмоциональными явлениями и надеждой, что отличительные признаки эмоций удастся найти в более широком контексте их проявления, в частности во внешних и внутренних условиях из возникновения.

Однако для различных эмоций такие условия оказываются разными, поэтому их описаниям свойственны значительные расхождения, которые определяются прежде всего тем, какой именно класс (или классы) эмоциональных явлений обсуждается в той или иной работе. Если для В. Вундта или Н. Грота (1879-1880) любое воспринимаемое событие является эмоциональным уже в силу того, что в момент восприятия оно является частью жизни индивида, не знающей беспристрастного состояния и во всем способной найти хотя бы незначительный оттенок интересного, неожиданного, неприятного и т. п., то согласно Р. С. Лазарусу эмоции возникают в тех исключительных случаях, когда на основе когнитивных процессов производится заключение о наличии, с одной стороны, некоторой угрозы, с другой - невозможности ее избежать. Однако эти внешне столь различные точки зрения не являются взаимоисключающими, просто речь в них идет о разном. В работе Лазаруса дана схема возникновения лишь тех выраженных, «очевидных» 1 эмоциональных реакций, которые в концепции Вундта отделены от более умеренных чувств в отдельный класс аффектов.

Весьма сходным образом представляет возникновение выраженных эмоций Э. Клапаред, однако в его концепции утверждается, что предварительную оценку угрозы производят не интеллектуальные процессы, как считает Лазарус, а особый класс эмоциональных явлений – чувства.

Таким образом, решение вопроса об условиях возникновения эмоций наглядно иллюстрирует отмеченный выше факт зависимости содержания концепций от изначально принятого критерия эмоционального. При широкой трактовке эмоций их возникновение связывается с обычными условиями существования, с фактом отражения воздействия или предмета (эмоции выражают субъективное их значение), с обострением потребностей (эмоции сигнализируют об этом субъекту) и т. п. При узком понимании эмоций они рассматриваются как реакция на более специфические условия, такие как фрустрация потребности, невозможность адекватного поведения, конфликтность ситуации, непредвиденное развитие событий и др. Убедительность примеров,

1 См. работу Р. У. Липера, в которой обсуждаются причины такого ограниченного понимания эмоций.

приводимых в подтверждение этих различных точек зрения, свидетельствует о дифференцированности эмоций в отношении условий их возникновения и, следовательно, о неминуемой ограниченности попыток охватить эти условия в некотором обобщенном принципе или положении. Эти попытки способны вооружить нас знаниями такими же отвлеченными, как и понятие «эмоция вообще», и доведенные до полного охвата в них всего разнообразия эмоциональных явлений смогут констатировать лишь (как это показывает обобщение существующих точек зрения) двойную обусловленность эмоций: с одной стороны, потребностями (мотивацией), с другой - особенностями ситуации. Из рассмотренного выше функционального различения эмоций следует, что такая констатация затрагивает два разных их класса - те, которые непосредственно выражают сами по себе потребности, и те, которые отражают значимость для их удовлетворения событий в ситуации.

О сложности пути, который необходимо пройти, желая отразить в теории реальную сложность эмоциональной жизни, можно составить представление по непревзойденному анализу условий возникновения эмоций в учении Б. Спинозы. Оно показывает, что на возникновение эмоций наряду с такими анализируемыми в современных теориях условиями, как фрустрация, нарушение жизненных констант («изменение способности тела и души к действию») или отражение возможности достижение целей («сомнения в исходе вещи»), влияет множество других факторов: ассоциации по сходству и времени, отражение причинных связей, «судьба» предметов наших чувств, сопереживание, представление о справедливости происходящего и др. Этот материал предстоит переоткрытию в современной психологии эмоций, поскольку его в ней явно недостает.

Эмоции и процессы мотивации. Этот вопрос, рассматривающий общее функциональное назначение эмоциональной сферы, является главным для определения места эмоций в системе психического. Сразу можно сказать, что его решение, как и предыдущего вопроса, самым прямым образом связано с исходным постулатом об объеме класса явлений, относимых к эмоциональным, и зависит от того, присоединяются ли к нему специфические переживания, имеющие побуждающий характер, - желания, влечения, стремления и т. п.

Очевидно, что проблема природы процессов, побуждающих к деятельности, не является просто одной из внутренних проблем психологии эмоций. Из ее решения следуют далеко идущие концептуальные выводы, касающиеся принципиального понимания психического. Так,

именно данная проблема является ключевой для различения в истории психологии дихотомных (интеллект-аффект) и трихотомных (познание-чувство-воля) схем психического. Для того чтобы она столь же остро зазвучала и в современной психологии, достаточно вспомнить, что вопрос о детерминации поведения всегда интересовал исследователей, хотя раздел мотивации, в пределах которого этот вопрос изучается в настоящее время, является для психологии сравнительно новым. Если преодолеть барьер, созданный введением в психологию новой терминологии, история развития представлений об отношении эмоций и мотивации окажется весьма продолжительной и богатой. К мотивационным (в современном смысле) теориям относятся все многочисленные учения, в которых полагалось, что поведение побуждается эмоциями (см. Грот, 1879-1880; Cardiner a.о., 1937).

Обособление в психологии раздела мотивации связано с перемещением интересов исследователей с ближайших, непосредственных причин поведения (которыми и являются субъективные побуждения, желания) на все более отдаленные и опосредствованные. Действительно, для полного объяснения некоторого поступка явно недостаточно утверждения, что он был совершен из-за возникшего желания. Конкретное действие всегда отвечает некоторому общему жизненному отношению, определяемому потребностями и ценностями субъекта, его привычками, прошлым опытом и т. п., которые, в свою очередь, определяются еще более общими закономерностями биологического и социального развития, и только в этом контексте оно может получить свое подлинное причинное объяснение. Проблема мотивации в том широком смысле, как она стоит в психологической науке в целом, предполагает выяснение всех факторов и детерминант, побуждающих, направляющих и поддерживающих поведение живого существа.

Однако сам действующий субъект всю совокупность факторов, детерминирующих его поведение, непосредственно не отражает. Только человек может пытаться более или менее полно познать причины своего поведения, но ошибки, которые он при этом обычно делает, свидетельствуют о том, что это познание основывается и на догадках. С другой стороны, субъектом отчетливо переживаются возникающие у него эмоциональные побуждения, причем именно ими он реально руководствуется в жизни, если только этому не препятствуют другие побуждения (например, желание не причинять зла другим, быть верным чувству долга и т. п.). Этот простой факт и лежит в основе концепций, утверждающих, что эмоции (включая в них и желания) мотивируют поведение.

Естественно, что данное положение совершенно неприемлемо для авторов, которые между эмоциями и побуждающими переживаниями усматривают принципиальное отличие, относя последние к воле или мотивации или вообще их игнорируя. Парадигма таких концепций следующая: поведение детерминируется потребностями и мотивами; эмоции возникают в специфических ситуациях (например, фрустрации, конфликта, успеха-неуспеха) и выполняют в них свои специфические функции (например, активации, мобилизации, закрепления).

В период становления психологии как самостоятельной науки на рубеже XX века эта вторая точка зрения практически вытеснила традицию единой интерпретации эмоциональных и мотивационных процессов, характерную для всего предшествовавшего периода развития представлений об эмоциях 1 , и современная академическая схема изложения психологии трактует мотивацию и эмоции как две сравнительно обособленные ее главы, связи между которыми сопоставимы со связями других глав.

Однако закрепление некоторой идеи иногда приводит к активному выражению противоположной точки зрения. Представляется, что именно вследствие этого в психологии появился ряд работ, отстаивающих функциональное единство эмоциональных и потребностно-мотивационных процессов. Наиболее энергично старые идеи стали защищать в русской литературе Л. И. Петражицкий (1908), в зарубежной, несколько десятилетий спустя, - Р.У. Липер (см. также: М.Б. Арнольд, Дж. А. Гассон К. Е. Изард; Young, 1961; Bindra, 1969; Tomkins, 1970; и др.).

Подводя итог обсуждению мотивирующей функции эмоций в зарубежной психологической литературе, М. Б. Арнольд утверждает: «Отношение между эмоциями и мотивацией, изображаемое в теоретической литературе, остается совершенно неясным. Хотя снова и снова утверждается, что эмоции мотивируют, едва ли кто-либо смог выступить и недвусмысленно объяснить, как именно это происходит» (Arnold, 1969, с. 104). Неутешительность такого положения дел не должна вызывать удивления по крайней мере по двум причинам. Во-первых, позиции параллелизма и позитивизма, сохраняющие влиятельность и в современной психологии, не допускают выделения мира субъективных переживаний в качестве отдельного звена процессов регуляции, тогда как именно это условие позволяет не только формально объединить, но и различить мотивационные и эмоциональные

Этот вопрос более развернуто обсуждается в работе: Вилюнас, 1976, гл. 3.2.

процессы в единой интерпретации. Во-вторых, призывая фактически к возвращению к старым забытым идеям, современные мотивацион-ные теории не используют опыта, накопленного в их развитии в прошлом. Между тем этот опыт достаточно богат, и упомянутые обвинения в несостоятельности дать объяснение тому, «как именно эмоции мотивируют», были бы по отношению к нему несправедливыми.

Последовательную интерпретацию вопрос об отношении эмоции и мотивации получает лишь в контексте положения, согласно которому субъективные переживания являются необходимым и автономным звеном регуляции поведения. Предельно лаконично эту интерпретацию передает формулировка С. Л. Рубинштейна, определяющая эмоции как субъективную форму существования потребностей (мотивации). Это значит, что мотивация открывается субъекту в виде эмоциональных явлений, которые сигнализируют ему о потребностной значимости объектов и побуждают направить на них деятельность. Эмоции при таком понимании проявляются как необходимое завершающее звено мотивации, через которое субъект побуждается к активности, но в котором не представлены другие предшествовавшие и подготавливавшие его звенья; иными словами, являясь субъективной формой существования мотивации, эмоции представляют собой итоговую форму ее существования, не отражающую процессов, вследствие которых они возникают (см. статью В. К. Вилюнаса).

Как и многие другие, вопрос об универсальности мотивационной интерпретации эмоций зависит от того, как будет проложена граница, разделяющая переживания эмоциональной и неэмоциональной природы. Так, согласно взглядам Р. У. Липера или К. Е. Изарда эмоции представляют собой только одну из форм мотивации, отвечающую за побуждение поведения наряду с такими «физиологически обусловленными» мотивами, как голод или физическая боль. Очевидно, если даже переживания голода и боли не считать эмоциональными, это не препятствует признанию, что именно они презентируют субъекту потребности (пищевую и самосохранения), представляя собой конкретно-субъективную форму их существования. Поэтому решение вопроса о том, вся ли мотивация открывается субъекту в виде эмоций, зависит исключительно от постулируемого объема явлений, относимых к эмоциональным.

Эмоции и процессы познания. Этот вопрос как бы продолжает предыдущий по линии локализации эмоций в системе психического, однако им освещаются уже не функциональные, а топологические харак-

теристики эмоциональной сферы, показывающие положение эмоций среди других психологических образований.

В истории психологии преобладала традиция обособления эмоциональных процессов в отдельную сферу, противопоставляемую сфере познания в принципиальном различении, например разума и сердца, чувств и познания, интеллекта и аффекта. Достаточно выраженной была и остается также тенденция признавать при сопоставлении этих сфер главенство процессов познания. Такое главенство отражено в самом названии влиятельной в настоящее время когнитивной психологии. Крайняя позиция ущемления значения эмоций в пользу познания получила название интеллектуализма, различные направления которого рассматривали эмоции как свойство или разновидность ощущений, как результат взаимодействия представлений или особый вид познания (см. Грот, 1879-1880; Э. Б. Титченер).

Однако более распространенной была точка зрения, согласно которой эмоции представляют собой класс психических явлений, отличающийся особым отношением к познанию, некоторого рода дополнительностью, структурной вторичностью. Эта их особенность подтверждается отчетливыми феноменологическими данными, констатируемыми в утверждениях, что эмоции сопровождают, «окрашивают» познавательно отражаемое содержание, оценивают и выражают субъективное его значение. Действительно, наш восторг или возмущение, печаль или гордость всегда адресованы кому-то или чему-то, радостными, неприятными и т.п. бывают ощущения, мысли, состояния, говоря обобщенно – эмоции являются предметными. Еще Б. Спиноза писал: «Такие модусы мышления, как любовь, желание и всякие другие так называемые аффекты души, могут существовать только в том случае, если в том же самом индивидууме существует идея вещи любимой, желаемой и т. д.»(1957, с. 403).

В современной психологии предметность эмоций столь отчетливо не акцентируется, во всяком случае Ж.-П. Сартр упрекает анализируемые теории за игнорирование этой их особенности. Запутанность представлений об отношении эмоций и познания показала дискуссия, начало которой положило утверждение о том, что «...аффективные оценки (judgements) могут быть совершенно независимы и предшествовать во времени перцептивным и когнитивным операциям, обычно рассматриваемым как основание таких оценок» (Zajonk, 1980, с. 151). Чем-либо позитивным дискуссия (не столько o предметности, сколько о когнитивности эмоций) не завершилась, споткнувшись на неопределенности и разном понимании понятия «познание» (см. Lasarus,

1999). Из современных авторов предметности, называя ее интенцио-нальностью, отдает должное Н. X. Фрейда: «Эмоции означают и вовлекают отношение субъекта к определенному объекту: человек боится чего-то, сердится на кого-то, радуется по некоторому поводу и т. п.» (Frijda, 1994, с. 60).

Между тем есть основания утверждать, что именно предметность является центральной характеристикой отношения эмоций к процессам познания. Она исключает трактовку, рядополагающую эмоции процессам познания, и требует представления об эмоциональной сфере как об отдельном пласте психического, как бы надстраивающемся над познавательным образом и занимающем положение между ним и внутренними психическими образованиями (потребностями, опытом и т. п.). При такой «локализации» эмоции легко вписываются в строение образа как носитель субъективного мотивационного отношения к тому, что в нем отражается. Облегчается также понимание как упомянутой двойной обусловленности эмоций (потребностями и ситуацией), так и их сложных взаимоотношений с процессами познания.

Как известно, некоторое непосредственно эмоциональное событие способно вызвать появление новых эмоциональных отношений к различным обстоятельствам, связанным с этим событием, причем основой для такого развития эмоционального процесса, представляющего собой психологический механизм обусловливания (Вилюнас, 1986, с. 154), служит именно познавательный образ. Так, сильные эмоции, например боль, способны придать эмоциональную окраску практически всему, что так или иначе связано с ситуацией их возникновения. В более обычных случаях предметом новых эмоциональных отношений служат условия и сигналы непосредственно эмоциогенных воздействий. Согласно одному из центральных определений Б. Спинозы, предметом любви-ненависти становится все, что познается субъектом как причина удовольствия-неудовольствия. Во всех такого рода случаях эмоциональный процесс как бы идет по путям, проложенным процессами познания, подчиняясь в своем развитии тем связям, которые усматриваются субъектом в объективной действительности. Однако важно подчеркнуть, что процессы познания управляют при этом лишь дальнейшим развитием эмоционального процесса, в изначальном порождении которого решающее значение имеет не само по себе познание, а соответствие познаваемого события потребностям индивида.

Человеческое сознание имеет возможность отслеживать тончайшие связи между событиями, но может при этом ошибаться или быть введенным в заблуждение. «Адекватность» эмоций человека, со-

гласно Б. Спинозе, зависит от верности познания, управляющего их развитием.

Но в отношении к познавательным процессам эмоции выступают не только в пассивной роли «ведомого» процесса. Многие данные свидетельствуют о том, что эмоции, в свою очередь, являются важнейшим фактором регуляции процессов познания. Так, эмоциональная окрашенность в значительной мере определяет непроизвольное внимание изапоминание, этот же фактор способен существенно облегчить или затруднить произвольную регуляцию этих процессов; хорошо известно влияние эмоций на процессы воображения и фантазии; при неопределенном стимульном материале или при выраженной интенсивности эмоции могут исказить даже процессы восприятия; от эмоций зависит целый ряд характеристик речи, накапливаются данные о тонком регулирующем их влиянии на мыслительные процессы, они осуществляют переработку информации, служат основой суждений. Эти разнообразные и важные проявления эмоций, равно как и отмеченное выше обратное влияние на их развитие разного рода когнитивных оценок, схем, атрибуций, представляет собой наиболее, пожалуй, интенсивно изучаемую область современной психологии эмоций (см. Васильев и др., 1980; Cristianson, 1992; Dalgleish, Power, 1999; Hamilton а.о., 1988; Izard а.о., 1984).

Таким образом, направляя эмоции на причины, сигналы и т. д. значимых событий, процессы познания тем самым определяют исвою "судьбу, впоследствии сами направляясь эмоциями на эти причины и т. д. для лучшего ознакомления с ними и выяснения оптимального способа поведения. Только таким взаимодополняющим влиянием сфер интеллекта и аффекта, отвечающих соответственно за отражение объективных условийдеятельности и субъективной значимости этих условий, обеспечивается достижение конечной цели деятельности – удовлетворение потребностей.

Функции эмоций. Вопрос о функциях пронизывает всю психологию эмоций, поэтому основные и самые общие функциональные характеристики эмоций не могли не выявиться при обсуждении предыдущих вопросов. В пределах данного раздела эти общие функции будут обозначены и раскрыты дополнительными комментариями и ознакомлением с охватываемыми ими более специфическими функциональными проявлениями эмоций.

Проведенный Н. Гротом (1879-1880) скрупулезный анализ исторических взглядов на природу эмоций показывает, что эмоции достаточно

единодушно признавались выполняющими функцию оценки. В современной психологии эта старая идея возродилась в виде «оценочной теории», ведущей происхождение от работ М.Б. Арнольд и Р.С. Лазаруса и в качестве главного принципа выдвигающей утверждение, что «...эмоции возникают и дифференцируются на основе субъективной оценки индивидом значения для себя ситуации, объекта или события по ряду параметров и критериев» (Scherer, 1999, с. 637). Однако, принимая положение о производимой эмоциями оценке в качестве общепринятого, необходимо помнить, что при его конкретизации - уточнении того, что именно, как именно, на какой основе и т. д. оценивают эмоции - высказываются различные мнения. Примиряющая точка зрения утверждает, что оценка является многоуровневой (Теаsdale, 1999).

Многие отмеченные выше особенности эмоций - их предметность, зависимость от потребностей и значимых изменений в ситуации и др. - хорошо согласуются с положением об их способности оценивать и свидетельствуют о том, что изначальное и главное назначение эмоций состоит в непосредственной оценке и выражении мотивационной значимости отражаемых предметов, сигнализации о ней субъекту. Иначе говоря, эмоции являются тем языком, той системой сигналов, посредством которой субъект узнает о потребностной значимости происходящего, о полезности-вредности воздействий на организм (П.К. Анохин ), о своем назначении и филогенетическом прошлом.

Разумеется, в условиях человеческого сознания непосредственное отражение эмоциями потребностей осложняется их рациональным познанием. Во всяком случае, при обсуждении «оценочной теории» отмечается сложность строгого различения эмоциональных и собственно когнитивных оценок - того, что человек чувствует и что знает.

Продолжительные и продолжающиеся споры вокруг вопроса о мотивирующей роли эмоций - о выполняемой ими функции побуждения - выше обсуждались отдельно. К тому, что было сказано об этой общей их функции, можно добавить, что полное отстранение эмоций от назначения побуждать в значительной мере обессмысливает и производимую ими функцию оценки. Разве из оценки происходящего может следовать с биологической точки зрения что-либо более целесообразное, чем немедленное побуждение присвоить, овладеть полезным и избавиться от вредного? Поэтому существует принципиальное различие между отрицанием эмоциональной природы побуждающих переживаний и отказом признать какое бы то ни было участие эмоций в развитии этих переживаний. Последнее означает признание в приро-

де психического значительного и едва ли чем-либо объяснимого излишества и несовершенства.

О способности эмоции побуждать действия говорят другие, более специфические их функции. Так, в критических условиях, при неспособности субъекта найти адекватный выход из опасных, травмирующих, чаще всего неожиданно сложившихся ситуаций, развивается особый вид эмоциональных процессов – так называемые аффекты (см. работу Я.М.Калашника ). Одно из функциональных проявлений аффекта заключается в том, что он навязывает субъекту стереотипные действия, представляющие собой определенный закрепившийся в эволюции способ «аварийного» разрешения ситуации: бегство, оцепенение, агрессию и т.п. Известно, что и другие ситуативные эмоции, такие как возмущение, гордость, обида, ревность, тоже способны «навязать» человеку определенные поступки, причем даже когда они для него нежелательны. Это позволяет утверждать, что к эмоциональному разрешению ситуаций приводят не только аффекты и что данная функция свойственна более широкому классу эмоциональных явлений (Вилюнас, 1976, с. 124). Наглядный пример такого проявления эмоций предоставляет исследование Т. Дембо.

Однако одни и те же стереотипные действия не могут быть одинаково пригодными для всех ситуаций, поэтому аффективные реакции, сложившиеся в эволюции для разрешения наиболее часто встречающихся затруднений, оправдывают себя лишь в типичных биологических условиях. Именно этим объясняется часто наблюдаемая бессмысленность или даже вредность действий, управляемых аффектом. Так, бессмысленными являются усилия птицы, бьющейся в помещении об оконное стекло, но в естественных условиях именно свет означал бы для нее свободу. Подобно этому и человек, отскочивший от ничем ему не угрожавшего визга тормозов на более опасную часть улицы, мог, очевидно, избрать более правильный путь действий, если охвативший его аффект не вынудил бы его поступить по сложившемуся на протяжении миллионов лет правилу: немедленно удаляться от того, что вызывает страх. Согласно названию статьи на эту тему «Прошлое объясняет настоящее» (Tooby, Cosmides, 1990).

Способность эмоций нарушать целенаправленную деятельность легла в основу работ, подчеркивающих дезорганизационную функцию эмоций (например, Э. Клапаред). Однако данная характеристика эмоций может быть принята лишь с определенными оговорками. Как показывают приведенные примеры, эмоции прежде всего организуют некоторую деятельность, отвлекая на нее силы и внимание, что,

естественно, может помешать нормальному протеканию проводимой в тот же момент другой деятельности. Сама по себе эмоция дезорганизующей функции не несет, все зависит от условий, в которых она проявляется. Даже такая грубая биологическая реакция, как аффект, обычно дезорганизующая деятельность человека, при определенных условиях может оказаться полезной, например когда от серьезной опасности ему приходится спасаться, полагаясь исключительно на физическую силу и выносливость. Это значит, что нарушение деятельности является не прямым, а побочным проявлением эмоций, иначе говоря, что в положении о дезорганизующей функции эмоций столько же правды, сколько, например, в утверждении, что чтение выполняет функцию порчи зрения. На этом же основании не может быть оправ-/ дано и зародившееся еще в дискуссиях стоиков и эпикурийцев альтер-/ нативное противопоставление полезности и вредности эмоций, вос-I произведенное в нашу эпоху противопоставлением «мотивационных» и «дезорганизационных» теорий (см. Ьеерег, 1948; АгпоЫ, 1970).

В качестве третьей (наряду с оценкой и побуждением) фундаментальной функции эмоций заслуживает выделения отмечавшееся выше их регулирующее влияние на процессы познания. Разнообразие регулятивного проявления эмоций стало основой выделения ряда более специфических функций, выполняемых ими по отношению к отдельным психическим процессам, т. е. представляющих собой частные случаи общего регулирующего влияния. Особенно часто отдельно обозначаются различные аспекты влияния эмоций на накопление и актуализацию индивидуального опыта. Одна из функций, обсуждаемая под разными названиями: закрепления - торможения (77. К. Анохин), следообразования (А. Н. Леонтьев), подкрепления (77. В. Симонов), указывает на способность эмоций оставлять следы в опыте индивида, закрепляя в нем те воздействия и удавшиеся-неудавши-еся действия, которые их возбудили. Особенно ярко следообразую-щая функция проявляется в случаях экстремальных эмоциональных состояний - аффектов (см. Я. М. Калашник), однако, согласно Б. Спи-) нозе, любое удовольствие-неудовольствие способно в виде пози- тивного или негативного эмоционального отношения «пометить» свою причину, которую на уровне современной терминологии впол-(не допустимо трактовать как условный раздражитель (Вилюнас, 1986, с. 171-172).

Но сам по себе след не имел бы смысла, если не было бы возможности использовать его в будущем. В актуализации закрепленного опыта эмоции тоже играют значительную роль, и это подчеркивает еще

одна из выделяемых частных функций. Поскольку актуализация следов обычно опережает развитие событий и возникающие при этом эмоции сигнализируют о возможном приятном или неприятном их исходе, г выделяют предвосхищающую функцию эмоций (Запорожец, Неверо-вич, 1974). Поскольку предвосхищение событий существенно сокращает поиск правильного выхода из ситуации, выделяют эвристическую функцию (Тихомиров, Виноградов, 1969). ;"*"

Констатируя определенное проявление эмоций, эти функции ставят вопрос о том, как именно они это делают, какие психологические механизмы лежат в основе этих проявлений. В контексте такого вопроса большой интерес представляет точка зрения В. Вундта, изображающая более общую картину соотношения воспринимаемых и воспроизводимых психических явлений. Согласно ей, именно элементарные эмоциональные явления - чувства - служат связью, соединяющей отдельные идеи, мысли: именно из-за чувства, вызванного некоторой ситуацией, человеком, анекдотом, мы вспоминаем другую ситуацию и т. д., вызвавшую сходное чувство. Словами самого Вундта, «При непосредственных чувственных представлениях входящие в них элементы чувства обыкновенно следуют за объективными впечатлениями, между тем как при воспроизведенных представлениях, наоборот, они со столь же правильной закономерностью идут впереди». Такое проявление чувств особенно наглядно демонстрируют случаи, когда этот процесс как бы застревает, и человек, отчетливо чувствуя, что нечто подобное он уже видел или слышал, никак не способен вспомнить - что именно (феномен памяти «на кончике языка», см. Уагтеу, 1973). Объединяя отдельные образы и идеи в целостный «поток сознания», чувства функционально проявляются как механизм ассоциаций.

Эмоции являются событием не только психологическим, и их функциональное назначение не исчерпывается разносторонними влияниями на уровне субъективного отражения. Как утверждал Р. Декарт, «главное действие всех людских страстей заключается в том, что они побуждают и настраивают душу человека желать того, к чему эти страсти подготавливают его тело» (1950, с. 615). Поскольку эмоции сигнализируют о значимости происходящего, подготовка в эмоциональном состоянии тела к лучшему восприятию и возможным действиям настолько целесообразна, что было бы удивительно, если она не закрепилась в эволюции и не стала одной из характерных особенностей эмоциональных процессов. Разностороннее влияние эмоций на тело тоже получило отражение в выделении ряда их функциональных характе-

ристик. В качестве фундаментальных можно обозначить две функции: активационную, обозначающую поддержание оптимального для наличной жизненной ситуации физиологического состояния организма, и экспрессивную (или коммуникативную), означающую, что телесное выражение эмоций используется как средство общения.

Происходящая в эмоциональном состоянии активация нервных центров, а в конечном итоге – и всего организма, осуществляемая неспецифическими структурами ствола мозга и передаваемая неспецифическими путями возбуждения, рассматривается так называемыми «активационными» теориями эмоций (Линдслей, 1960; Arnold, 1967, и др.). Согласно этим теориям эмоции обеспечивают оптимальный уровень возбуждения центральной нервной системы и отдельных ее подструктур (и, соответственно, уровень бодрствования системы психического отражения), который может колебаться от коматозного состояния и глубокого сна до предельного напряжения в состоянии экстаза.

Активация нервной системы и прежде всего вегетативного ее отдела, приводит к многочисленным изменениям в состоянии внутренних органов и организма в целом. Характер этих изменений показывает, что эмоциональные состояния вызывают либо мобилизацию органов действия, энергетических ресурсов и защитных процессов организма, либо, в благоприятных ситуациях, его демобилизацию, настройку на внутренние процессы и накопление энергии (Кэннон, 1927). Очевидно, что функции мобилизации-демобилизации можно рассматривать как одно из результативных проявлений функции активации.

Наряду с общей подготовкой организма к действию отдельные эмоциональные состояния сопровождаются специфическими изменениями в пантомимике, мимике, звуковыми реакциями. Каково бы ни было изначальное происхождение и назначение этих реакций (см. Ч. Дарвин), в эволюции они развивались и закреплялись и как средства оповещения об эмоциональном состоянии индивида во внутривидовом и межвидовом общении. С повышением роли общения у высших животных выразительные движения становятся тонко дифференцированным языком, с помощью которого индивиды обмениваются информацией как о своем состоянии, так и о том, что происходит в среде (сигналы опасности, пищи и т. п.). Экспрессивная функция эмоций не потеряла своего значения и после того, как в историческом развитии человека сформировалась более совершенная форма обмена информацией – членораздельная речь. Сама усовершенствовавшись благодаря тому, что грубые врожденные формы выражения ста-

ли дополняться более тонкими конвенциональными нормами, усваиваемыми в онтогенезе, эмоциональная экспрессия осталась одним из главных факторов, обеспечивающих так называемую невербальную коммуникацию. Среди современных авторов сравнительно большое внимание вопросу о выражении эмоций уделяют К. Е. Изард и П. Экман (Ekman, 1993).

Большой теоретический интерес представляет функция эмоций, отчетливо намеченная в работах В. Вундта и указывающая на структурирующую роль элементарных эмоциональных переживаний (чувств) в формировании и организации субъективного образа. Поскольку эта функция проявляется по отношению к процессам познания, формально ее можно бы отнести к обсуждавшейся регулятивной функции, однако ее специфика, чрезвычайная важность и малоизвестность способствуют тому, чтобы ее обсуждать отдельно. Согласно Вундту, эмоциональный (чувственный) тон ощущений (или более сложных «единиц» отражения), воспринимаемых одновременно или непосредственно друг за другом, сливается по определенным законам во все более и более общие равнодействующие переживания, соответственно организуя в восприятии и сами эти «единицы» (ощущения, представления и т. п.). Только в силу такого слияния чувств мы воспринимаем не набор пятен или звуков, а целостную картину или мелодию, не множество интроцептивных впечатлений, а свое тело. Таким образом-, эмоциональные переживания способны проявляться как синтезирующая, или гештальтирующая, основа образа, обеспечивающая возможность целостного и структурированного отражения мозаичного разнообразия фактически действующих раздражений.

Целостность представляет собой не только явно обнаруживающуюся, но и одну из таинственных особенностей психического. Многие авторы, пытавшиеся осмыслить ее, останавливались, не нашедши возможности избавиться от навязчивого образа гомункулуса. Даже геш-тальтпсихология, видевшая в этой особенности центральную проблему психологии и давшая тончайшее ее феноменологическое описание, для ее объяснения вынуждена была обратиться к спекулятивным построениям. Поэтому учение Вундта о слиянии чувств, лежащем в основе познавательных синтезов, представляет интерес как одна из немногочисленных попыток вскрыть психологический механизм структурированности и целостности отражения.

Обосновывая и иллюстрируя свою точку зрения Вундт, приводит много убедительных примеров. Существуют также и определенные теоретические выводы, позволяющие говорить об

оправданности поисков синтезирующей основы образа именно в сфере эмоционального.

Современная психология рассматривает чувственную основу отражения как имеющую в основном когнитивную природу. Это вызывает существенные затруднения при попытке понять слияние в психическом образе воздействий разных модальностей. Представление же о синтезирующей роли эмоции позволяет оснастить образ как бы общим фундаментом, на который могут проецироваться и вступать во взаимодействие познавательные образования разных уровней и модальностей. Однако, говоря о преимуществах учения об эмоциональном «фундаменте» образа, следует отметить, что оно требует допущения, большинством современных авторов не принимаемого, - признания принципа панэмоциональности, согласно которому целостный акт отражения, по словам С. Л. Рубинштейна, «...всегда в той или иной мере включает единство двух противоположных компонентов - знания и отношения, интеллектуального и «аффективного», ...из которых то один, то другой выступает в качестве преобладающего» (1957, с. 264).

Учению Вундта об эмоциональной «ткани» психического созвучны представления Ф. Крюгера (1984), в работе которого тоже отстаивается прямая связь между эмоциями и целостностью отражения. Однако, будучи принципиальным противником свойственного Вундту «атомизма», стремящегося во что бы то ни стало сложить всевозможные психические образования из элементарных единиц, этот автор развивает свою теорию в направлении, противоположном вундтовско-му, - от целого к части. Согласно Крюгеру, эмоциональные переживания являются изначальным и единственным носителем целостности, сохраняющим за собой эту особенность и при выделении из тотальной целостности опыта диффузных комплексов и более строго организованных гештальтов. Именно эмоции, как бы репрезентирующие в этих обособляющихся образованиях целостность и являющиеся мерой этой целостности, препятствуют их изоляции и позволяют им оставаться частями единого мироощущения индивида.

Для более полного ознакомления с функциональным назначением эмоций следует наряду со сравнительно общими их проявлениями ознакомиться еще с особыми специфическими функциональными характеристиками отдельных эмоциональных состояний. Специфические особенности таких эмоциональных состояний, как счастье, радость, симпатия, любовь, смех, страх действия, тревога, агрессия, освещены в работах М. Аргайла, Л. Я. Гозмана,А. Бергсона, П. Жане, 3. Фрейда, К. Лоренца, Я. М. Калашника. Кстати, работы о печали 3. Фрейда

и о горе Э.Линдеманна, а также работа Ж.-П. Сартра вскрывают еще одну общую характеристику эмоций, определенный аспект которой был обозначен А. Н. Леонтьевым как способность эмоций «ставить задачу на смысл». Эмоции, особенно когда они сигнализируют о чем-то исключительном, не могут оставить личность равнодушной, вызывая порой сложную и развернутую «работу сознания» по ее объяснению, одобрению, примирению с ней или осуждению и даже вытеснению. Однако ставить данное проявление эмоций рядом с другими не позволяет то обстоятельство, что они в нем выступают не как непосредственно действующая сила, а как повод, в связи с которым приходит в движение вся сложная система сил личности и сознания.

Обсуждение фундаментального вопроса «Какова функция эмоций?» современными авторами (Ekman, Davidson, 1994, гл. 3) свидетельствует о том, что за прошедшее десятилетие в его понимании ничего существенного не произошло. Подводя итог обсуждению (с. 137), редакторы сборника отдельно обозначают функции, отвечающие здесь обсуждавшимся активационной, регулятивной, экспрессивной и функций отдель